• slide10
  • slide9
  • slide6
  • slide1
  • slide8

Жизнеописание митрополита Алма-Атинского и Казахстанского Николая (Могилевского), исповедника

27 марта (9 апреля) 1877 года, в день Светлого праздника Пасхи, в семье скромного псаломщика Никифора и супруги его Марии, в селе Комиссаровка Екатеринославской губернии Верхне-Днепровского уезда родился сын. Назвали его Феодосием, в честь св. мученика Феодосия, празднование памяти которого совершает в этот день Святая Церковь.

Отец новорожденного был большим знатоком церковного пения. Особенно радел он о пении общенародном и эту любовь прививал своим детям, составляя из них семейный хор, воспевающий хвалу Богу. И детям своим он завещал следовать в жизни словам псалмопевца "Пою Богу моему, дондеже есмь".

Феодосий рос мальчиком резвым, даже шаловливым и отец иногда был вынужден сурово наказывать его за буйство юности, за что впоследствии владыка Николай был очень ему благодарен.

"Отец у нас был строг, — вспоминал Владыка — он был очень требовательным к порядку и исполнению заданных нам работ. Родитель не признавал никаких объективных причин и та работа, которая нам поручалась, должна была выполняться в срок и добросовестно. Семья у нас была большая, жалование у отца-псаломщика маленькое. Поэтому нам приходилось работать и в поле, и на огороде, и по дому. Отцу надо было всех накормить, одеть, обуть и выучить. Никто в нашей семье без образования не остался. Отец наш знал множество пословиц и поговорок, но всем им предпочитал одну: "Делу — время, потехе — час".

Отец владыки Николая к концу жизни дослужился до звания протоиерея и дожил до того дня, когда сынок его стал епископом. Дожил, но не видел его в этом сане своими глазами, так как обстоятельства жизни не позволяли сыну приехать повидаться с отцом. Не смог Владыка приехать даже на похороны своего отца. Он написал покойному отцу письмо примерно такого содержания: "Дорогой папаша! Горюю, что не могу приехать на твои похороны и проститься с тобою. Прости меня за это. Прими мою благодарность за все, что ты для меня сделал и позволь мне, по благодати Божией, благословить любящею сыновнею рукою святительским благословением место твоего упокоения". Эту записку Владыка вложил в бутылочку, запечатал и послал в свое родное село, чтобы ее закопали в землю в головах могилки отца. Эта трогательная подробность показывает, как добросовестно Владыка относился к каждому явлению жизни.

О матери владыка Николай вспоминал: "Мама наша была сама любовь. Она никогда не кричала на нас, а если мы провинимся, что, конечно, бывало, то она посмотрит так жалобно, что станет ужасно стыдно. И сразу даешь себе слово никогда не обижать ее, не доставлять ей ничего неприятного. Она понимала, что живется нам нелегко, но не могла облегчить тяжелой жизни и только своей любовью как бы снимала с нас усталость. Одно ее ласковое слово было больше любой награды".

Большое значение в воспитании Феодосия имела его бабушка Пелагия. "Долгими зимними вечерами, — вспоминал Владыка, — забирала нас бабушка на печь и начинались нескончаемые рассказы о святых угодниках Божиих. Бабушка была почти неграмотная, но она с поразительной точностью знала жития многих святых, особенно русских. Рассказывала она очень красочно, не книжным, а простым, народным языком, так, как эти повествования переваривались в ее сознании. Бабушкины рассказы мы запоминали гораздо лучше, чем то, что нам, бывало, задавали по книге. Мы настолько ясно представляли всю окружающую обстановку, в которой тот или иной подвижник или мученик совершал свой подвиг, его страдания и духовную брань, которую он вел, что иногда нам казалось, что мы сами все это видели, что не бабушка, а сами святые рассказывали нам о своей жизни.

На каждый случай жизни у бабушки была пословица или поговорка (от нее-то и перенял эту особенность наш отец), почерпаемые ею из кладезя народной мудрости. И ее простые, богодухновенные беседы воспитывали в нас честность, трудолюбие, отзывчивость и самое главное — живую веру в Господа нашего Иисуса Христа, в Его Пречистую Матерь, и святых угодников Божиих".

Часто вспоминал Владыка и своего дедушку, который тоже был священником: "Жил он на одном приходе 60 лет, не стремясь уйти на более выгодное место. Отец его, мой прадед, бедный дьячок, в свое время говорил ему: "Сын мой, никогда не гонись за деньгами! Если спросят тебя, сколько нужно за требу, ты скажи: "Копеечку". И никогда ты не будешь знать нужды, народ сам оценит твое бескорыстие и поддержит тебя". Так он и поступал всю жизнь. Дьячок его сперва протестовал: "Хорошо вам, батюшка, так рассуждать, когда вас всего двое с матушкой, а у меня 5 человек детей!" — "Ничего, проживем!" — отвечал дедушка. И действительно, народ так полюбил его, что через несколько лет и у него, и у дьячка было уже по домику, и ни в чем не терпели они нужды. В воскресенье после обедни, выпив чаю, брал он с собою епитрахиль и собирался уходить. "Куда ты? — спрашивала матушка. "К друзьям своим", — отвечал он, и шел к больным, к опечаленным, или примирять ссорящихся. Он был действительно отцом своей пастве.

Вот так мы и росли, воспитываемые строгостью, трудом, любовью, рассказами о житии Святых и добрым примером наших близких".

Когда Феодосию исполнилось 10 лет, он поступил в Екатеринославское духовное училище, а через 6 лет — в Екатеринославскую духовную Семинарию.

Феодосий был очень усидчив, прилежен, имел незаурядные способности, благодаря чему он всегда был в числе первых учеников. Привыкшему с малых лет к труду, жизнь в училище, а затем в Семинарии не показалась ему трудной. Он никогда не жаловался на жизнь в духовных учебных заведениях, лишь однажды, вспоминая годы своей учебы, Владыка сказал: "А вот в молодости и мне пришлось быть бунтовщиком!" — и рассказал следующее:

"В нашей Семинарии был инспектор, с которым у нас возникали бесконечные конфликты. Он был слишком придирчивым, а мы — слишком молодыми и не всегда понимали его требования. И постепенно дело дошло до того, что инспектор стал тяжко наказывать большую часть семинаристов. Однажды он посадил в карцер и оставил без обеда человек двадцать учащихся. Нам показалось это наказание несправедливым и жестоким, и мы решили постоять за товарищей. Мы объявили бунт, то есть не пошли после занятий в столовую, а собрались все в актовом зале и молча стояли там.

К нам пришел ректор, мы высказали ему свои претензии. Он пробовал нас уговорить, но мы отвечали, что пусть отпустят наказанных и уволят инспектора, только после этого мы разойдемся.

Семинарское начальство, конечно, не хотело подрывать авторитет инспектора и на наше требование не соглашалось. И мы продолжали стоять в актовом зале.

В конце-концов был вызван епархиальный архиерей. Когда мы узнали об этом, очень обеспокоились. Все семинаристы любили Владыку и не хотели его огорчать. Но и сдавать свои, как нам казалось, правильные позиции, мы тоже не хотели.

Владыка тоже любил нас, и его посещения были праздником для семинаристов. Он очень любил хоровое церковное пение, а в Семинарии пели почти все учащиеся. Пели так ладно и задушевно, что Владыка слушал нас со слезами, особенно, когда мы исполняли "Море житейское", сочинение епископа Ермогена.

И вот, в тот момент, когда Владыка поднимался по широкой лестнице в актовый зал, все воспитанники опустились на колени и запели "Море житейское".

Все, сопровождающие Владыку, замерли. Владыка остановился в дверях, и стоял, слушая пение и не прерывая нас. По лицу Владыки потекли слезы. Многие из нас тоже плакали.

Когда мы закончили петь, стали подходить к Владыке под благословение. Он всех нас благословлял, и мы, получив благословение, расходились по своим комнатам. Никто никому не сказал ни слова.

Владыка уехал.

На следующий день мы узнали, что все наши требования удовлетворены, и инспектор отставлен от должности. Но это известие мы приняли без ликования, тихо и спокойно. Мы продолжали заниматься, как будто ничего не произошло. Но для себя все же сделали надлежащие выводы, пересмотрели свое поведение, стали вести себя сдержанней и одергивать тех, кто начинал заноситься или некорректно себя вести с преподавателями".

Икона дня

Православный календарь

Расписание богослужений

Богослужения в нашем храме совершаются ежедневно

Начало богослужений:

В будни – утром в 8.00 ч., вечером в 16.00

В воскресные дни – утром в 7 и 9 чч., вечером в 16.00