Неделя Всех Святых

 

С днем Ангела, православные!

 

ЧТО ЗНАЧИТ БЫТЬ ХРИСТИАНИНОМ?

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В первое воскресенье после праздника Пресвятой Троицы всегда совершается память всех святых. И это знаменательно. Церковь тем самым поучает нас, что святые освятились не своими подвигами и усердием, а благодатью Святого Духа. Наше же усердие в очах Божиих является лишь доказательством нашей искренности. Видя настоящее, деятельное, а не только декларируемое усердие человека, Дух Святой освящает его и делает таким, что в глазах обыкновенных, нерадивых людей, каковы все мы, он выглядит святым. В подлинном же смысле святым можно назвать только Единого Бога.

Словами Самого Господа Иисуса Христа Церковь говорит нам о том, чтό необходимо, чтобы стяжать благодать Святого Духа, какое расположение души и поведение нужны нам для того, чтобы стать истинными христианами. «Всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным» (ст. 32–33). Здесь прежде всего имеется в виду буквальное исповедание, при котором человек не только утверждает на словах, что он христианин, но и живет во Христе. Даже подвергаясь гонениям, христиане не должны стыдиться Христова учения, но должны быть готовыми отдать за него и свою жизнь. Совсем недавно, начиная с 1918 года, в нашей стране верующие люди в большей или меньшей степени преследовались большевиками, особенно в сталинское время. Многие христиане в этих условиях проявили истинную ревность – положили свои души ради верности Господу Иисусу Христу и стали мучениками или исповедниками. Но другие оказывались немощными и отрекались от Христа или от своего служения, предавали друг друга, хотя им, может быть, недавно казалось, что они представляют собой нечто особенное, поскольку занимают высокую должность в Церкви и почитаются всеми как духовные люди. Иногда при таких испытаниях более ревностные на вид люди оказывались, напротив, более немощными.

Как председатель комиссии по канонизации святых в Екатеринбургской епархии я сталкиваюсь с документами допросов священнослужителей, духовенства и верующих мирян, которые во времена Сталина подвергались преследованиям. И мы видим удивительные вещи – незаметные, казалось бы, люди проявляли мужество, а имевшие славу ревностных подвижников или выдающихся духовников оказывались предателями.

Испытание обнаруживает тайное сердца человеческого. Конечно, мы не будем осуждать этих немощных людей, потому что они, может быть, загладили свои преткновения и падения покаянием. Но сделаем отсюда вывод, что исповедовать Господа Иисуса Христа не так просто, как нам представляется сейчас, когда у нас нет никаких неприятностей. Мы именуем себя христианами и подчас нас за это даже больше уважают, в особенности священнослужителей. А нужно быть христианами на деле.

Что же значит быть христианином на деле? Это значит жить во Христе, жить перед Богом, не ожидая похвал от людей. Спаситель сказал: «Кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным» (ст. 32), имея в виду отнюдь не то легкое и приятное исповедание в дни благополучия, которое вызывает даже особенное уважение к таким мнимым исповедникам. Нет, доказательство нашей любви и преданности Богу, признак нашего общения и единения с Ним – это исповедничество в дни гонений и презрения. Испытания обнаруживают, имеем ли мы единение с Богом, без которого нам не устоять, ибо без соединения нашей немощной человеческой силы, нашего слабого усердия с Божественной помощью невозможно победить никакие искушения.

Тот, кто в дни мира и покоя не стяжал единения с Богом, оказывается беспомощным в дни скорбей. Скорби – это не только гонения в буквальном смысле слова, но и вообще презрение людей. Если мы, называя себя христианами, стыдимся жить по-христиански, потому что хотим быть как все, то, значит, это незаметное гонение на веру делает нас отступниками, хотя на словах мы как будто бы искренние христиане. Но показывают все не слова, а дела. Подчас перед людьми мы на словах исповедуем Господа, а ведем себя так, что они не видят, чтобы мы были христианами. Таким «исповеданием» мы только соблазняем людей и заставляем их относиться к христианству с презрением.

«Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (ст. 37). Теоретически мы принимаем эти слова, но в жизни, когда нам нужно выбирать между верностью Господу, следованием Его заповедям и любовью к нашим близким, мы, даже не колеблясь, избираем любовь к близким людям и готовы пойти на любой компромисс со своей совестью, лишь бы только они были счастливы и жили в благополучии. Таким образом мы показываем, что на самом деле любим своих родных больше, чем Господа Иисуса Христа. Иногда даже бывает так, что мы своим неверующим родственникам желаем не спасения души, а только материального благополучия и здоровья. И видя в этом их счастье, мы не думаем молиться о том, чтобы они покаялись, стали жить чистой нравственной жизнью, по-христиански и обрели душевный покой.

«И кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (ст. 38). Что это значит? Под следованием за Господом имеется в виду, конечно же, не буквальное хождение вслед за Ним, – для нас это невозможно, – а нравственное, духовное, то есть исполнение заповедей. Нам часто кажется, что мы испытываем искреннюю, глубокую любовь к Богу, но, стараясь исполнять Его заповеди, мы оказываемся совершенно неготовыми претерпеть ради них скорби, которые Спаситель образно называет крестом. Мы считаем, что за исполнение заповедей мы заслуживаем утешения и наград, причем не только духовных, но даже и земных, и хотим получить их от Бога. И когда вследствие того, что мы исполнили заповедь, нас посещает какая-либо скорбь, – например, приходится потерпеть клевету или человеческую неприязнь – мы воспринимаем это как наказание Божие за то, что мы что-то делаем не так. Мы оставляем заповедь, стараясь всеми силами избавиться от своего креста, хотя он посылается всякому, кто предан Богу. Можно сказать, что сам этот крест и является нашей наградой, а не то, что мы хотим получить от Бога. Следуя за Господом, мы должны нести свой крест – должны быть готовы претерпеть страдания.

«Тогда Петр, отвечая, сказал Ему: вот, мы оставили все и последовали за Тобою; что же будет нам?» (ст. 27). Апостол Петр здесь является как бы олицетворением всех угодников Божиих, тех, кого мы именуем святыми, кто воистину исполнил повеление Спасителя и ради Него отрекся от всего. «Иисус же сказал им: истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, – в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых.

 И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (ст. 28–29). Что значит «получит во сто крат» больше? Можно ли понимать, что мы получим во сто крат больше домов, братьев и сестер? Некоторые подвижники благочестия считают, что истинные христиане, особенно избравшие монашеский подвиг, отрекшись от мира и от родственников, обретают во сто крат больше братьев и сестер в лице других монашествующих, живущих по всему миру. И мы, если бы были истинными христианами, то обрели бы в лице всех православных христиан во сто крат больше духовных родственников. Однако поскольку для нас кровная связь гораздо важнее, чем духовная, то мы, как будто бы избравшие христианский образ жизни, испытываем гораздо большее тяготение и любовь к родным по плоти, чем к родным по духу. Поэтому на нас не исполняется обещанное Господом. Но более правильно понимать слова «получить во сто крат» в сугубо духовном смысле: отказавшись от утешения, которое люди получают при общении со своими родственниками, мы в этой жизни получаем во сто крат большее утешение, бывающее от общения с Богом, а перейдя границу смерти, не умираем, но наследуем жизнь вечную.

«Многие же будут первые последними, и последние первыми» (ст. 30). Казалось бы, все просто – необходимо отречься от мира, оставить своих родственников. Но это не всегда возможно и не всегда необходимо. Одни люди свободны и могут, так сказать, заранее отказаться от связей, которые помешали бы им всецело устремиться к духовному. Другие – обременены семьями и потому оставить родных для них означало бы поступить жестоко. И апостол Павел говорит: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1Тим. 5, 8). Как же понимать слова Господа об отречении? Каким образом каждый человек, независимо от своего семейного положения, должен отречься от всего ради Христа? Ведь бывает и так, что человек, пришедший в обитель и сделавшийся монахом, имеет привязанности к земному, и они вновь и вновь низвергают его долу, подобно тому, как птица запутывается в сети, если попадет в нее хотя бы одним когтем. И он не может взлететь к духовным небесам.

Чтобы понять это, нужно более глубоко вникнуть в смысл слов Спасителя: «Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным» (ст. 32–33). Есть некое особенное, таинственное исповедание, заключающееся в том, что мы непрестанно, где бы ни находились, наедине или среди людей, внутренне исповедуем Господа Иисуса Христа Сына Божия и просим Его о помиловании и о прощении наших грехов, понуждая себя непрестанно произносить слова Иисусовой молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». При помощи такого внутреннего исповедания нам, даже если мы обременены семейными узами, бывает гораздо легче отречься от неразумной и чрезмерной любви к своим родственникам и возлюбить их евангельской любовью – любовью чистой, желающей только спасения, а не земного благополучия, которое зачастую препятствует спасению души.

При помощи Иисусовой молитвы мы можем совершить истинное отречение и в миру, и в монастыре. Монашествующим эта молитва необходима, чтобы они не кичились тем, что внешне отличаются от мирян (потому что пред Богом по своему внутреннему состоянию они могут оказаться и хуже их), а мирянам – чтобы не унывали, думая, будто, находясь среди земной суеты, они не способны исполнить заповедь об отречении.

Случайно ли это или промыслительно, но то приспособление, какое изобрели святые отцы для моления Иисусовой молитвой, напоминает нам евангельское учение Господа Иисуса Христа. Спаситель сказал: «Кто не берет креста своего и не следует за Мною, тот не достоин Меня». И вот знамение этого – четки, по которым мы читаем Иисусову молитву, оканчиваются крестом. Есть и другие символы, заключенные в этом удивительном святоотеческом изобретении.

Господь сказал: «Всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего» (ст. 29). Обратите внимание: не просто ради Меня, но и ради «имени Моего». Значит, необходимо это имя содержать в себе непрестанно. Делая так, внешне ты пребываешь с людьми, внутренне же – с Богом, внутренне ты оставил все земное.

«Получит во сто крат больше» (ст. 29). В четках мы видим именно сто узлов, изображающих это стократное воздаяние. Сказано далее: «и наследует жизнь вечную» (ст. 29). В четках и это удивительным образом отражено: они замкнуты и кругообразны. Окружность бесконечна, и, таким образом, кругообразность четок изображает вечную жизнь.

Помимо тех символов, которые связаны с сегодняшним евангельским чтением, есть и другие. Например, четки напоминают нам «бич от вервий» (см. Ин. 2:15), который Господь Иисус Христос сплел для того, чтобы изгнать из храма торгующих. Так и мы при помощи Иисусовой молитвы изгоняем из храма своей души тех, кто ее оскверняет и вносит в нее пагубную суету, то есть страсти.

Мы видим на четках кисть. В ветхозаветные времена, по заповеди Моисея, верхняя одежда верующего человека оканчивалась кистями, или так называемыми воскрылиями, в напоминание об исполнении заповедей. Из евангельского повествования вы помните, что кровоточивая женщина исцелилась прикосновением к воскрылию ризы Спасителя. Кисть на четках и символизирует это воскрылие. Прикасаясь к ней, мы словно прикасаемся умом к Самому Господу и, наподобие кровоточивой жены, исцеляемся от унижающего нас течения страстей.

Вот сколько замечательных символов заключено в этом, казалось бы, простом приспособлении для молитвы Иисусовой, – чтобы мы, молясь, вспоминали о заповедях и понимали чрезвычайное значение молитвы Иисусовой в деле угождения Богу и освящения, в деле невидимого, тайного, нетщеславного исполнения заповеди об отречении от всего земного и от всех людей ради Бога. И потому пусть никто из нас не оправдывает свое нерадение тем, что он находится в миру среди обстоятельств, делающих это отречение совершенно невозможным. Духовно всякий должен и может его совершить. Монахам внешнее отречение не принесет пользы, если не будет внутреннего. А мирян пребывание в миру не освобождает от необходимости совершить внутреннее, обязательное для спасения души всякого христианина отречение ради Господа Иисуса Христа. Аминь.

Схиархимандрит Авраам (Рейдман)

http://www.sestry.ru/church/content

СВЯТЫЕ – ЭТО ТЕ, КТО ПОВЕРИЛИ,

ЧТО ЕВАНГЕЛИЕ НАПИСАНО ПРО НИХ

В первый воскресный день после дня Пятидесятницы Церковь прославляет всех святых. Вот и сегодня, празднуя этот день, каждый так или иначе становится именинником, зная, что каждый из нас крещен во имя Христово и имя носит одного из тех, кто угодил Богу и прославился, и стал святым.

Кто эти люди – святые? Какое они к нам еще отношение имеют, кроме того, что мы носим их имена? Что мы перед их иконами ставим свечи и заказываем молебны, обращаемся к ним в трудную минуту, когда нам нужна их молитвенная помощь и поддержка. Мы, в общем, даже знаем к каким святым, по какому поводу стоит обращаться, какие святые при каких случаях лучше всего могут нам помочь.

Вопрос вот в чем: что же делает человека святым, насколько эти люди, которых мы называем святыми, чьи иконы сейчас на нас смотрят, имеют к нам прямое отношение? Когда мы обращаемся к таким источникам, как жития святых или каноны, прославляющие их память, иногда создается такое впечатление, что эти люди – особенные, и мы на них никак не можем быть похожи. Что мы и они из разного теста. Другие эти люди – святые.

И действительно, читаешь житие кого-нибудь из святых подвижников и думаешь, что, наверное, Бог специально посылает на землю особенных людей, для того чтобы они здесь прожили особенную жизнь. И эти люди не могут с нами быть близки, потому что мы все время падаем, сомневаемся, нас обуревают страсти и искушения, нас всегда, все время что-то раздирает. А они такие цельные, такие правильные, такие сильные, у них все получается правильным образом.

Думаешь, что человек – святой, понятно, что он таким родился, и изначально ему такое место в жизни уготовано – быть святым. Он родился святым, во чреве матери уже был святой, когда появился на свет, то в среду и пятницу не вкушал молока материнского, с детства был предназначен особым видениям, чудотворениям и так далее, и тому подобное. Понятно, что с нами ничего такого никогда не случалось, у нас все как у людей, а у него все – не как у нас.

И тогда получается, что святые – это особые инопланетяне, которых Господь забрасывает к нам на нашу землю, для того чтобы они тут прожили, нас удивили, восхитили, а потом забирает их обратно и делает специальными исполнителями наших заемных желаний. Мы им молимся, заказываем молебны: «Святителю Николае, моли Бога о нас», – святитель Николай нам помогает всегда. «Блаженная Матрона, проблемы все мои реши», – и Матрона бежит к нам на помощь.

У них есть своя функция, их специально для этого Господь создал, чтобы они прожили на земле, а потом нам помогали. Но если это так, то тогда мы к ним никакого отношения иметь не можем. И тогда нет смысла прославлять их память, потому что раз их Господь специально создал святыми, то в этом и нет их особенного подвига, нет личной заслуги, потому что им от Бога было уготовано быть святыми.

Недавно я имел разговор с одной женщиной, которая говорила: «Батюшка, как вы считаете, я про Марию Магдалину все время думаю – у нее была такая полнота, она ни в чем не сомневалась, жила, шла за Христом – как бы достичь такого, чтобы у меня тоже была такая полнота, чтобы тоже у меня так все было, все на своих местах, ничего не раздирало меня».

Действительно, такое впечатление, что раз он – святой, то у него все в порядке, уж если есть искушение, то поборется святой и обязательно победит, у святого нет вопросов, нет сомнений, внутренних мучений, нет никакого состояния, которое бы разделяло его в отношениях с Богом, как это бывает с нами иногда. Со святыми такого не происходит.

И я подумал, что, наверное, это не так. Если со святыми такого не происходит, если святые живут на земле без сомнений, если у них нет внутреннего состояния хоть иногда богооставленности, то тогда что-то не так, тогда это какая-то иная жизнь, потому что мы знаем о жизни святых в основном из таких источников, которые называются «жития». И смотрим в основном на иконы, то есть на такое изображение, которое показывает нам святого уже прославленным, уже победившим всякие искушения, победившим этот мир.

А потом встречаешься с какими-нибудь другими источниками, например, с дневниками. С дневниками, скажем, святителя Николая Японского, или с дневниками святого праведного Иоанна Кронштадтского, или с записями наших новомучеников и исповедников Российских и воспоминаний о них. И вдруг понимаешь, что эти люди – они такие же, как мы. Они очень на нас похожи, у них много сомнений, внутренних переживаний, у них есть настоящая, глубокая тоска по Богу, у них нет никаких описаний собственных чудес или подвигов, а только описание собственного недостоинства и постоянного поиска Бога до самого конца.

И тогда задается вопрос: кто же эти святые, если они – такие же люди, как мы? Если это не такие люди, как мы, то тогда, действительно, у нас нет с ними никакой связи, и они существуют только для того, чтобы решать наши квартирные проблемы. А если это люди такие же, как мы, с такой же тоской по Богу, с такими же сомнениями, искушениями, тогда что же их сделало святыми? Почему они стали святыми, а мы ими никак не становимся, у нас ничего в жизни не происходит?

И вот на это есть один ответ: прежде всего эти люди поверили, что Евангелие написано про них, то, что написано в Евангелии, абсолютно каждым словом касается жизни человека. Мы, христиане, за много-много столетий истории нашей веры сумели себя так приучить, что Евангелие к нам отношения не имеет, что это такая прекрасная святая книга, в которой написано о том, как Христос ходил по земле, совершал чудеса, оставил нам свои учения, и как Он кому-то, отдельным людям, ну, скажем, апостолу Петру, говорил так: вот, иди по воде, а другим апостолам, как сегодня сказал: «Кто любит отца или мать свою больше Меня, тот Меня не достоин».

И это сказано про них, а не про нас. А для нас существуют утренние и вечерние молитвы, четыре поста во время года, замечательное правило благочестия и аскетики, все правила, по которым мы живем. Это существует для нас. И если мы будем все делать правильно и хорошо, то мы обязательно спасемся, потому что Церковь существует для нас, чтобы эти вещи наполнять, обслуживать нас, для того, чтобы мы правильным образом выстраивали свою жизнь.

Ну, и святые, соответственно, существуют для этого. Для того, чтобы мы заказывали молитвы, ставили свечи пред их иконами, молились им в случае наших житейских неудач. А святые – они по-другому жили. Прежде всего, они глубочайшим образом поверили в каждое слово Евангелия, и стали это слово применять к себе и поняли, что если Господь говорит это слово Петру, то Он говорит его и мне. И если говорит Господь юноше богатому: «Иди за мной», – то это не про какого-то юношу две тысячи лет назад написано, а про меня написано сегодня.

Так Антоний Великий пришел в храм, услышал вот это евангельское чтение о богатом юноше, вышел из храма, оставил все, и в пустыню ушел, и так монашество родилось. И так все появилось в нашей христианской жизни, святость появилась, потому что каждый понял, что через Евангелие Господь обращается к сердцу человека. С разной интонацией, но всегда через Евангелие и никак по-другому. И это первое, что этих людей сделало другими, христиан.

А второе то, что они не испугались, в отличие от нас, даже когда мы понимаем, что это касается нас, не испугались по этому Евангелию жить. Они решились, как Петр, оставили все и пошли за Христом. И больше ничего. Никаких специальных штук не было, никаких правил. Просто они так же избраны, как и мы с вами, те самые «избранные», о которых говорится сегодня, их много избранных. Много избранных – это все мы. Для того чтобы услышать Евангелие и не испугаться жизнью его прожить. Больше ничего для святости не нужно. Только это и делает человека святым.

Страшно принять это слово Божие, поверить, что Евангелие написано для тебя, страшно взять и пойти за Богом, страшно… Но без этого никогда человек святости не достигнет. Никаким особым подвигом поста или расточения своих имений, или говорением на других язЫках, нет, даже если тело свое отдаст на сожжение ради великой идеи – нет, все равно это не будет святостью. Святость будет только тогда, когда ты, восприняв Евангелие, как слово, сказанное тебе Богом, не испугался за Ним пойти. Этому и учат нас наши святые. И мне кажется, об этом прежде всего нам и стоит у них просить в будущем. Аминь.

Протоиерей Алексий Уминский

http://www.pravmir.ru/protoierey-aleksiy-uminskiy

МЫ С ВАМИ СВЯТЫЕ ПО ПРИЗВАНИЮ

Христос Воскресе! Церковь празднует Пасху 52 раза в год – ровно столько воскресных дней есть в году, и Пасха празднуется каждое воскресенье, поэтому мы, не согрешая, ничего не отменяя, ничего не нарушая, можем приветствоваться пасхальными словами в день малой Пасхи – в воскресный день.

Сегодня мы совершаем с вами память Всех Святых, от века Богу угодивших, ведомых и неведомых. Думаю, что неведомых больше, чем ведомых. Этот праздник логически вытекает из предыдущего воскресенья, которое было воскресеньем сошествия Святого Духа на апостолов.

Дух Святой сошел на Господа Иисуса на Иордане в виде голубя, а до этого голубь участвовал, настоящий голубь, не Дух в виде голубине, а настоящая птица – голубь – участвовала в истории мира при потопе всемирном.

Я бы хотел вам сказать о том, что Дух Святой ведет себя примерно так с человеком, как вел себя голубь, выпускаемый Ноем из ковчега. Как вы помните, вода шла очень долго, горы размокли, и темные тяжелые воды, насыщенные трупами людей и животных, били о стенки ковчега. Потом вода перестала, а все было покрыто этой водной стихией, и чтобы найти сухое место, Ной выпускал из ковчега птиц.

Сначала ворона, потом голубя. Голубь летал и прилетал. Ной вынимал руку из ковчега… Кстати, голубь возвращался обратно, потому что не было для ног его места покоя. Потом однажды он улетел и прилетел с маленькой добычей – с масличным листиком во рту. А потом улетел – и уже не возвращался, что означало, что он нашел для себя место покоя, и уже вода начала сбывать, уходить с земли.

Вот точно так же ведет себя Господь, Дух Святой, Дух Животворящий, с человеческой душой. Он летает и прилетает, он приходит и уходит, он ищет себе место покоя. Не находит его. Приходит к человеку и уходит от человека. Опять приходит и опять уходит. Много раз на дню Дух Святой посещает человека и отходит от него, не находя для себя места покоя, потому что человек словно покрыт грязной водой потопа – грехами всякими.

В некоторых душах Господь находит маленькую жатву – некий масличный листочек во рту приносит с собою. Это значит, кто-то что-то доброе сделал. То, что доброе человек сделал, это от Духа Божьего. Апостол Павел говорит, что мы не можем не только сделать, но и помыслить ничего доброго от себя, но все – дарование от Господа.

Человек говорит: «Простил врага», – и считает это великой жертвой. Или смилостивился над стариком, больным, нищим, беглецом, пришельцем и так далее – это великая жертва. Человек хотел сказать гадость и прикусил язык – это великая жертва. Человек заработал сумму Х и Х разделил на 10, отдал в руки неимущему – это великая жертва. Все это масличные листочки во рту у Духа Святого, в клюве у Великого Голубя. А вот если он уже прилетел и не улетает, нашел место покоя и никуда не уходит, то это уже святость. Дивен Бог во святых своих, это Бог Израилев. Святость – это когда Бог живет в человеке. Святость не зависит от человеческих трудов, святость есть дар Божий. И к святости призваны все люди.

Вот мы с вами являемся святыми по призванию. Когда священник в алтаре служит службу, он говорит: «Святая святым». «Святая – это двойственное число. Это имеется в виду Кровь Господня и Тело Господа. Святая – святым. Кому? Вам.

А как бы перепугавшись этого призвания, люди говорят: «Что вы! Что вы! Един свят! Един Господь! Иисус Христос во славу Бога Отца». То есть не я святой, Господь свят. А мы святы по причастию. Господь свят по природе, а мы святы по причастности к нему. Кто с Богом, тот свят.

Что мы можем сказать о святости, христиане? Во-первых, скажу, что святость парадоксальна. Святость неузнаваема при близком рассмотрении, в упор. Святого и грешника очень легко перепутать. На примере самого святого – Господа Иисуса. Мы видим, что Его святость была непонятна и отвергнута, то есть святых не понимают. Мы думаем о святых что-то, а святые – это другие, они совершенно иные, они совершенно не такие, какими мы себе хотим их представить.

Порядочность – это не святость. Святость больше. Праведность – это не святость. Святость больше. Святость удивительна и парадоксальна. Есть святые, которые святы от чрева мамы. Например, Иоанн Предтеча. Он знал Господа, когда еще был во чреве. Господь был во чреве девы Марии, Предтеча был во чреве Елизаветы, и Предтеча уже игрался во чреве, потому что радовался о Христе в темноте утробы.

Продолжение следует…

Протоиерей Андрей Ткачев

http://www.pravmir.ru/protoierey-andrey-tkachev-

ПЕТРОВ ПОСТ – ЛИШНИЙ?

Бог есть. И Он ни в чем не нуждается. Он ничего не требует, Ему не нужен наш пост, не нужны наши молитвы, не нужны наши жертвы. Он не требует даже нашей любви. Все это нужно только нам самим.

Всем известна Нагорная проповедь. В ней Христос изложил законы духовного мира, обозначив, что требуется для счастья и что ведет к смерти. Когда Он окончил Свою речь к народу, то пошел в Капернаум, народ в другую сторону.

И ни за кем Христос не погнался. Никого не стал уговаривать. И не стал по этому поводу укорять Себя и думать о том, что Он виноват, потому что не нашел тех слов, которые обратили бы народ к Богу.

Так учитель физики излагает законы мироздания, и ему нет дела до того, будут студенты учитывать их в своей жизни или нет. Ознакомлены? Ознакомлены. Предупреждены? Предупреждены. Ну, так сами во всем и виноваты.

Но нет в этом равнодушия Бога. Мы все кому-то нравимся, а кто-то нас не любит. И ничего с этим не поделаешь. Но нам и в голову не приходит навязываться тем, кто нас ненавидит. В самом деле, представим себя на их месте. Вот, я не люблю человека, а он лезет со своей любовью. Это ужасно.

Так и Бог не лезет к тем, кто Его не любит, или к тем, кто к Нему равнодушен. Любовь не бывает агрессивна. Она всегда вежлива и внимательна. Но то, что Бог не навязывается, не требует и не заставляет, не говорит о том, что Он не ждет. Ждет, как всякий любящий и отвергнутый.

С другой стороны, и любящие Бога ждут времени, когда бы можно было обернуться к Богу и подойти к Нему поближе.

Чуть ближе мы подходим к Богу в молитве. Подходя к Нему близко, мы чувствуем радость и свет, потому что как солнце сияет светом, так Бог сияет блаженством. Но молитва, обычно, кратка. И тогда душа, утомленная разлукой с любимым Богом, порывается стать ближе не в какой-то один час, а на целые недели. Эти дни нашего приближения к Богу называются постом.

Пост – это не оплата услуг небесной охранной фирме натурой – колбасой и молоком.

Пост – это не небесная барщина, то, что нас заставляет делать Небесный феодал.

Пост – это не таинственная небесная кнопка, которая открывает сундук небесного волшебства.

Постом не происходит ни торговли, ни обмена продуктами или услугами с Богом. Все, что мы можем дать Ему – и так Его.

Мы, думая, что мы что-то жертвуем, на самом деле только перекладываем предметы из одного Божьего кармана в другой. И этим мы еще и хвалимся и требуем оплаты.

Пост – это время сближения с Богом. Продолжая жить в миру, мы позволяем себе лучшие мысли, лучшие чувства и лучшие поступки посвящать не заработку, а Богу и людям.

Странно слушать, что люди тяготятся постом. Терпят пост и ликуют в конце поста, устраивая радостные праздники. Радуются так, словно сбросили ярмо после изнурительной работы или обрели свободу после постылого рабства.

Идет Петров пост. Изначально он был предложен тем, кто не постился Великим постом. Таким образом, для тех, кто достойно встретил Пасху, он вообще не нужен. Многие так и говорят, отвергая этот пост: «Я предпочитаю поститься Великим постом».

Все верно, для тех, кто пытается договориться с Богом. Или для тех, кто обременен болезнью, трудами, обстоятельствами, и у кого просто не хватает сил любить Бога больше, чем он любит. Но не верно для тех, кто недолюбил Бога и страдает поэтому.

Что – этот пост лишний?

Много лет назад некто креативный придумал Петров пост для недопостившихся. Спустя некоторое время некто другой креативный решил, что этот пост пускай будет для всех. Разве Церковь не имеет право на творчество? Разве любви может быть много?

Кроме того, на всю страну едва ли наберется пять человек, кто выдерживает гастрономическую часть поста строго по Уставу. Мы все равно постимся не законным постом. Вопрос стоит только в том, кто нарушает пост больше, а кто – меньше.

Постясь одним желудком, мы вообще не постимся. Потому что любовь, которая идет из желудка, она, конечно, есть, но к Богу она не имеет отношения. Потому что Богу ничего этого не надо. Он не голодный.

Это очень интересно – поститься любовью. Жить так, что каждый день был украшен делом любви к Богу и людям. Я сам постился строго по-монастырски 20 лет, отцеживая комара Устава. И один пост был похож на другой. И я сам не изменялся. Но стоило только начать поститься не гастрономически, как появилось ощущение, что над сумеречным миром включили лампочку. Оказалось, что если прислушаться к душе, можно узнать, что она тоскует о Боге. А если прислушаться к Богу, то можно узнать, что Он скучает по нашей душе.

Бог есть любовь. Любви ничего не надо, кроме любви. Капля Бога есть в нас. Эта золотая капля стремится к Богу, а Бог стремится слиться с ней.

Сущему Богу ничего не надо из того, что вне Его. Потому что вне Него ничего нет сущего. В нас Бог ищет Себя – ту часть Себя, которую Он вложил в нас при сотворении. Мы сотворены подобными Богу и похожи на Христа. Следовательно, наши отношения с Богом-Отцем в отдаленной мере похожи на отношения лиц в Троице, где все Ее лица стремятся друг к другу и пребывают друг в друге единосущно и нераздельно. Разве кто не чувствует в себе Бога? Разве кто не знает, что внутри нашего сердца стоит забытая калитка в Царство Божие?

Мы страдаем от недостатка любви и, в тоже время, мы ненавидим любовь.

Взрослым тягостна любовь детей. Дети все время лезут, мучают, донимают и мешает нам «отдыхать». Дети виноваты в том, что они слишком сильно любят.

Взрослым тягостна любовь друг друга. Муж и жена как на рынке торгуются, меняя любовь на услуги.

Старики вообще всем недовольны. Все их раздражает, все не по их воле, все им мешает. Хармс по этому поводу написал: «Ненавижу стариков и детей».

Наша жизнь – клубок целующихся змей. Нет смысла повторять то, о чем рассказал Ингмар Бергман в фильме «Осенняя соната». Все правы. И все делают любимым больно. Все помнят обиды, и все не умеют прощать и держат в душе зло. Все хотят любить и быть любимыми, и не умеют ни дать любви, ни принять любовь. Принять любовь тоже нужно уметь. И плачут. Ужасно. Хотеть любить и не уметь любить.

Мы все так живем, что у нас любовь смешана с ненавистью в гремучую смесь, которая в любую минуту готова взорваться.

Пост не есть дань Богу. Он – время попытки вырваться из Осенней сонаты Бергмана. Вырваться из змеиного клубка, который мы сплели сами себе.

Нам пост тягостен и противен в той мере, в какой мы изуродованы любовью к себе. Пост приятен в той мере, в какой мы способны на настоящую любовь.

Петров пост прост. Два поста, Великий и Рождественский, проходят в упражнениях любви к Богу. Успенский – в попытке научиться любить и принимать любовь Девы Марии. Петров пост посвящен любви к церкви. А церковь – это все люди, носящие в себе Бога. Поэтому он самый легкий пост. Любить человека, который рядом, проще, чем полюбить Бога, которого не видно. И право Писание: Как ты можешь любить Бога, которого ты не видишь, если не можешь любить человека, которого ты видишь?

Хороша к посту «молитва об умножении любви»:

Союзом любве апостолы Твоя связавый, Христе, и нас, Твоих верных рабов, к Себе тем крепко связав, творити заповеди Твоя и друг друга любити нелицемерно сотвори, молитвами Богородицы, едине Человеколюбче.

Ученый человек прав – канонически Петров пост молод и не обязателен. Но логически он необходим, как упражнение в любви нижнего уровня. В самом деле, как можно любить Бога, пренебрегая людьми. И как можно любить людей, не ведая Бога.

Спасибо тому, кто придумал этот пост. Обо всем этом лучше меня сказал апостол Павел:

Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий.

Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто.

И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.

А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше.

И дай нам Бог этим постом узнать благодать и блаженство, о котором говорил Христос в Нагорной проповеди. Оно приходит не откуда-нибудь, а только из нашего собственного сердца.

«С усилием держи блаженное радостопечалие святого умиления, и не преставай упражняться в сем делании, пока оно не поставит тебя выше всего земного и представит чистым Христу» (преподобный Иоанн Лествичник).

Протоиерей Константин Камышанов

http://www.pravmir.ru/samyiy-prostoy-post-v-godu/

ЗАЧЕМ ТРУДИТЬСЯ,

ЕСЛИ ДОВОЛЬНО ЛЮБВИ?

Законник некий приступил ко Господу и спросил Его: как наследовать живот вечный? Законник, то есть человек, изучающий данный Богом закон и почивающий на нем, и сам бы должен был знать об этом; потому-то Господь и спросил его: да как об этом написано в законе, прочитай-ка.

Законник прочитал: «Возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего и от всея души твоея, и всею крепостию твоею, и всем помышлением твоим, яко сам себе». Тогда Господь сказал ему: «Право отвещал еси; сие твори, и жив будеши»; подтвердил, то есть ответ его удостоверил, что о другом пути к вечному животу и спасению и спрашивать нечего: его нет и быть не может. Люби Бога и ближнего – вот и все!

Какой краткий катехизис! Какое несложное законоположение! Только два слова: люби Бога, люби ближнего; даже меньше – одно слово: люби, потому что кто истинно любит Бога, тот в Боге уже любит и ближнего, и кто истинно любит ближнего, тот любит уже Бога.

Зачем же, скажут, такая сложность дел и от лица Божия, и от людей? Зачем эти уставы, освящения, таинства, эта немалая система учений? Зачем эти тесные врата и узкий путь? Зачем подвиги, которыми подвизаются внити в узкие врата, и всеоружия, которые должно восприять идущие в живот, эти посты, бдения, молитвы и проч.?

Затем, чтоб возвести нас к любви. Любовь есть свет и плод в духовной спасительной нашей жизни. Много труда, много подвигов надо иметь, чтоб принести этот плод. Как в дереве плоду предшествует цвет, цвету – лист и ветви, ветви – ствол, стволу – корень, корню – семя, и сколько пройдет времени, пока из семени произрастет древо и древо даст плод: так и в духовной жизни – сначала на землю сердца падает семя спасительного слова; из этого семени выходит росток с листьями и ветвями, потом образуется древо, древо дает плод, а плод этот есть любовь. Она извлекается из целого состава спасительных дел и трудов, и потом все собою одушевляет и исполняет.

Любовь, в своем истинном виде, есть рай духовный. Она есть теплое, мирное, благожелательное, живое, приснодвижущееся и радостотворное расположение, не как гость, на время посещающий нашу душу, но расположение постоянное, твердое, глубоко укорененное, существенно неотъемлемое, как, например, дыхание или биение сердца.

В ком внедрено это чувство или эта сила, тот блаженствует в себе глубоким, невозмутимым блаженством. Пусть он и в постоянном труде, но ни труда, ни скорбей, ни препятствий не видит и не ощущает; ибо самые трудности в путях любви не умаляют, а возвышают любовь, как ветер не гасит, а больше и больше усиливает и расширяет пламя огня.

Да, любовь есть рай, но рай потерянный. Входишь внутрь себя и не находишь его там; видишь, что на поле сердца не растет это древо жизни. Отчего же? Оттого, что сердце все заросло злыми древами страстей, заглушающих любовь. Где страсть, там нет места любви. Любовь милосердствует: как же она будет в сердце, когда там качествует окамененное равнодушие к страданиям других?

Любовь не завидует: как же она будет в сердце, когда там живет завистность? Любовь не превозносится и не гордится: как же она будет в сердце, когда там властвуют гордость и тщеславие? Любовь «не ищет своих си»: как же она будет в сердце, в котором исходное начало деятельности – самолюбие?

Любовь не бесчинствует: как же она будет в сердце, полном страстей бесчиния? Любовь не радуется о неправде: как же она будет в сердце, склонном к злоречию, пересудам и клеветам? Искорените прежде эти злые древа страстей, и на месте их произрастет одно многоветвистое древо, дающее и цвет, и плод любви.

Но только начните искоренять страсти, и вы неизбежно вступите в путь тесный и прискорбный, встретитесь с необходимостью облекаться во всеоружие подвигов и лишений, должны будете проходить все освятительные, исправительные и руководительные законоположения Церкви Божией; то есть, прежде чем вступите в единство любви, должны будете подъять многие труды и обращать силы свои на многие занятия, пройти как бы лес, чтобы вступить в отрадную, усеянную цветами поляну любви.

Очевидно, что путь к этому не близок и не легок. Потому, слушая разглагольствие новейших филантропов, не поддавайтесь легкомысленно обольстительному кличу: «Все, дескать, прочь! Довольно одной любви!»

Подождите отбрасывать все прочь. Прежде пройдите терпеливо все предлагаемое вам правилами благочестивой жизни во св. Церкви, все от мала до велика; чрез это только достигнете истинной любви. Когда же любовь истинная придет, то сама научит вас, что сделать со всем тем, что считает ненужным незрелая и неопытная филантропия.

Если б слово наше к себе самим было так сильно, что стоило бы только сказать: буду отселе любить Бога и ближних, – и любовь тотчас воцарилась бы в нашем сердце, – было бы хорошо; а то на деле бывает большей частью совсем иначе.

Мысль и язык говорят: буду любить, а сердце идет наперекор этим словам и помышлениям, и когда представляются дела любви, оно отказывается от них, даже в минуты увлечения филантропическими идеями. Отчего это? Оттого, что сердце такое закалено эгоизмом, гордостью, чувственностью, корыстью, которых не прогонишь одними новомодными фразами.

Потому-то апостол, когда пишет о любви, говорит: «Гоните любовь» (1 Тим. 6:11) – то есть усиленно стремитесь к любви, или: «Стяжите любовь» (Кол. 3:14) – употребите то есть напряженный труд к приобретению ее и молитесь, чтобы Бог даровал вам дух любви (2 Тим. 1:7), потому что «любовь от Бога есть» (Иоан. 4:7), изливается в сердца наши Духом Святым (Рим. 5:5); а дар Духа надо заслужить и привлечь: одними словами этого не достигнешь.

Святитель Феофан Затворник

http://www.pravmir.ru 

ПРАВОСЛАВНЫЙ КАЛЕНДАРЬ С 26 ИЮНЯ ПО 2 ИЮЛЯ 2016 г.

Воскресенье, 26 июня. Неделя 1-я по Пятидесятнице, Всех святых. Заговенье на Петров пост.

Мц. Акилины (293). Прп. Александры Дивеевской (1789). Свт. Трифиллия, еп. Левкусии Кипрской (ок. 370). Мц. Антонины (ок. 284-305). Прп. Анны (826) и сына ее Иоанна (IX). Прпп. Андроника (1395), Саввы (XV), иконописцев Московских. Сщмч. Алексия пресв. (1918). Мц. Пелагии (1944). Икон Божией Матери: «Умягчение злых сердец», «Нерушимая стена».

Понедельник, 27 июня 2016 г. Седмица 2-я по Пятидесятнице. Петров пост.

Прор. Елисея (IX до Р.Х.). Свт. Мефодия, патр. Константинопольского (846). Блгв. кн. Мстислава Храброго, во св. Крещении Георгия, Новгородского (1180). Прп. Мефодия, игум. Пешношского (1392). Прп. Елисея Сумского (XV-XVI). Собор Дивеевских святых. Сщмч. Иосифа пресв. (1918). Обретение мощей сщмч. Владимира, митр. Киевского (1992). Сщмчч. Александра, Павла пресвв. и Николая диак. (1938).

Вторник, 28 июня 2016 г.

Прор. Амоса (VIII до Р.Х.). Свт. Ионы, митр. Московского, всея России чудотворца (1461). Мчч. Вита, Модеста и Крискентии питательницы (ок. 303). Мч. Дулы Киликийского (ок. 305-313). Иеронима Блаженного, Стридонского (419-420). Августина Блаженного, еп. Иппонийского (430). Мч. Лазаря, блгв. кн. Сербского (1389). Перенесение мощей прп. Феодора Сикеота, еп. Анастасиупольского (ок. IX). Свт. Ефрема II, патр. Сербского (после 1399). Обретение мощей прмчч. Григория и Кассиана Авнежских (1524). Прп. Дулы страстотерпца, Египетского (V). Сщмч. Амоса пресв. (1919).

Среда, 29 июня 2016 г.

Свт. Тихона, еп. Амафунтского (425). Прп. Тихона Медынского, Калужского (1492). Прп. Тихона Луховского, Костромского чудотворца (1503). Прп. Моисея Оптинского (1862). Перенесение мощей свт. Феофана, Затворника Вышенского (2002). Сщмч. Тигрия пресв. и мч. Евтропия чтеца (404). Сщмчч. Гермогена, еп. Тобольского, Ефрема, Михаила и Петра пресвв. и мч. Константина (1918).

Четверг, 30 июня 2016 г.

Мчч. Мануила, Савела и Исмаила (362). Сщмч. Аверкия пресв. (1918). Прп. Максима исп. (1934). Мц. Пелагии (1943).

Пятница, 1 июля 2016 г.

Мчч. Леонтия, Ипатия и Феодула (70-79). Прп. Варлаама Хутынского (1192). Прп. Леонтия, канонарха Печерского (XIV). Прмч. Никанора (1938). Сщмчч. Василия, Александра, Василия и Сергия пресвв. (1938). Обретение мощей свт. Виктора исп., еп. Глазовского (1997). Боголюбской иконы Божией Матери, в Боголюбове, Владимирской обл. (1155). Чтимые списки с Боголюбской иконы Божией Матери: Московская (1157), Зимаровская (XII). Сретение Пюхтицкой иконы Божией Матери, именуемой «У источника» (1946). Табынской и «Знамение» Курской-Коренной икон Божией Матери.

Суббота, 2 июля 2016 г.

Апостола Иуды, брата Господня (ок. 80). Свт. Иова, патр. Московского и всея Руси (1607). Свт. Иоанна (Максимовича), архиеп. Шанхайского и Сан-Францисского, Чудотворца (1966). Мч. Зосимы (ок. 89-117). Прп. Паисия Великого (V). Прп. Иоанна отшельника (VI). Прп. Варлаама Пинежского, Важского, Шенкурского (1462). Прп. Паисия Хилендарского, Болгарского (XVIII) (Болг.).

Всепетая и Всеславная Царице Богородице, Мати всея твари Содетеля, христианская надеждо и Заступнице, печальных утешение, ненадеющихся и отчаявшихся скорое надеяние, молим Тя: милостива буди нам, грешным, и не остави раб Своих, и не отрини моления верных, в скорбех и бедах пред честным образом Твоим избавления требующих.

О Владычице, Благая Помощнице! Ризою Твоею честною нас защити и от всех зол избави, молящи Сына Твоего, Христа Бога нашего, да спасет души наша, яко Милосерд.