Святая равноапостольная княгиня Ольга, моли Бога о нас!

Проповедь об исцелении расслабленного

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сегодня Святая Церковь за Божественной Литургией предложила нашему вниманию евангельское повествование, свидетельствующее о совершении чуда над расслабленным человеком.
Господь Иисус Христос, «войдя в лодку, переправился обратно и прибыл в Свой город. И вот, принесли к Нему расслабленного, положенного на постели» (Мф. 9,1). Человек этот был столь болен, что был совершенно беспомощным и не способным к самостоятельному передвижению. А поэтому его, как пишет евангелист Марк, «несли четверо» (Мк. 2, 3).

Господь, взирая на веру тех, кто принес этого расслабленного человека, сказал уже самому больному: «дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои». (Мф. 9,2); «встань, возьми постель твою, и иди в дом твой». (Мф .9,6). Расслабленный, который до этого момента не мог двинуть ни одним членом своего тела, встал и пошел. Все, находящиеся здесь люди, прославили величие Божие.
Из всего, что предлагает за богослужением Святая Церковь, нам необходимо извлекать полезные и назидательные уроки. Какие уроки мы можем извлечь из сегодняшнего Евангелия? Мне хотелось бы обратить внимание на настойчивость друзей расслабленного. Они понимали, что непросто будет пробиться ко Христу. Посмотрите, какую находчивость, целеустремленность проявляют эти люди. Вот так и мы должны целеустремленно стремиться к цели, которая стоит перед каждым из нас. У многих может возникнуть вопрос: «А какая цель стоит передо мной и что я должен достичь в этой жизни?»
Я думаю, все вы знаете завет, с которым обращается к нам Господь и Спаситель наш Иисус Христос: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам». (Мф. 6,33). Вот наша цель, вот на что мы должны употреблять все усилия своей земной жизни. Мы должны искать Бога, и, найдя Его, постараться, чтобы Он вселился в наше сердце. При этом мы должны помнить, что только в чистое сердце может войти Господь. Поэтому нам необходимо прилагать все усилия для того, чтобы сердце наше было чисто.
Обратим внимание на слова Спасителя, сказанные сразу после совершения чуда исцеления: «чадо! прощаются тебе грехи твои». (Мф.9:2). В Евангелии не говорится, какими грехами был грешен этот расслабленный, да это и не важно для нас. Для нас важно, что болезнь этого человека была следствием его греховности, и поэтому он так тяжко страдал. И мы часто страдаем телесно и духовно, не понимая, от чего с нами это происходит. Мы начинаем роптать на Бога и даже гневаться на Него. А причина болезни, может быть, коренится в том грехе, в котором мы пребываем. Для того чтобы избавиться, исцелиться от болезни необходимо избавиться от скверны греха.
Конечно, все мы безгранично грешны перед Господом, потому что согрешаем ежедневно. Наверное, нет такого дня и даже часа, когда бы мы ни согрешали. И не только какими-то конкретными делами, но и словами и мыслями, которые коренятся в нашем сердце. Так что же нам делать? Кто-то скажет: «А я уже прилагал усилия, чтобы избавиться от воюющего против меня греха, но ничего у меня не получилось. Вроде бы прихожу на исповедь, каюсь перед Богом, прошу у Него прощения, но анализирую свою жизнь и понимаю, что вновь продолжаю грешить». И так, братья и сестры, продолжается от исповеди к исповеди. И, казалось бы, ничего не меняется в нашей жизни.
Почему так происходит? Оказывается, что недостаточно видеть свой грех, это лишь только начало нашего покаяния. Увидеть грех это еще не значит исправиться, еще не значит вырвать корень греха из своего сердца. А чтобы это произошло, необходим труд. Чего мы не хотим, братья и сестры, так это трудиться над своим совершенствованием. Нам все кажется, что Бог должен все сделать за нас. Ты, Господи, хочешь нашего спасения, значит, сделай так, чтобы я был спасен. Хотя Бог и всесилен, но Он не может спасти нас без нашего соучастия в нашем спасении, то есть без того труда, который каждый из нас должен совершить в своей жизни. А поэтому будем трудиться и трудиться очень серьезно.
Все мы, братья и сестры, в какой-то степени тоже расслабленные. При всем этом мы должны ясно понимать: если мы не будем трудиться, если мы не будем верить в Бога так, как верили эти четыре человека, то мы не сможем получить исцеление как от телесного, так и от душевного расслабления. Дай Бог, чтобы и в нас была такая же крепкая и непоколебимая вера. Да, трудно достигать своего спасения. Никто еще с легкостью не взошел в Царство Божие. Господь предупреждает нас: «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его». (Мф. 11,12). Неслучайно святые называются трудниками или подвижниками, которые постоянно трудились, созидая спасение своей души.
Будем очень серьезно трудиться для того, чтобы звание христианина соответствовало нашей жизни. Будем не по наименованию, а по сути своей жизни достойными детьми нашего Небесного Отца. Аминь.

Протоиерей Валерий Захаров, 2011г.

НА КАЗАНСКУЮ

Ничто и никто на Земле не живет без воды – озерной, речной, дождевой, родниковой. Нужная всем без изъятия, вода все же бывает разной. Иногда Бог дает источникам целебную силу, и тогда вода не просто питает, но обновляет силы и возвращает здоровье. Эти целебные родники и ключи могут быть горячими, могут обладать особым вкусом, цветом и химическим составом.
Зверь – чутьем и человек – умом находят эту воду, а с нею – и милость Создателя. Почему одни родники обычны, а другие чудотворны, знает Тот, Кто создал небо и землю и все, что в них.
То же самое видим и в отношении икон. Их много. В храмах и жилищах, большие и маленькие, древние и новые, они смотрят на нас глазами Христа, Богоматери, святых угодников. И через некоторые из них Бог благоволит творить чудеса и являть милость. Так он решил, и это Он Сам совершил избрание. Почему этот образ, а не иной, и почему сейчас, а не раньше или не позже, тоже – Его воля.
Такова икона Казанская. Ее почитание связывает нас с личностями и событиями. Главная личность – Патриарх Ермоген, защитник Отечества и мученик. Будучи еще просто священником, он стал очевидцем чудес от новоявленной иконы. Стал описателем этих чудес и творцом тропаря Богородице.
Заступнице усердная, Мати Господа Вышнего, за всех молиши Сына Твоего Христа Бога нашего, и всем твориши спастися…
А главное событие это смута. Ее не с чем сравнить, разве что с революцией 1917-го и последующей чередой кошмаров. Привычно жалуясь на жизнь и выражая недовольство всем на свете, мы и представить можем с трудом, что такое смута междуцарствия, когда Рюриковичи пресеклись, а Романовы еще не явились, когда огромная страна, как раненный зверь попала в зубы бесчисленных шакалов. Жалости у шакалов нет. Крестьянин тогда не пашет, потому что урожай все равно отберут. Купец не выходит на дорогу, потому что будет ограблен. Села тогда пустеют и крыши в брошенных домах провисают. Псам в пустых селах и деревнях в это время не на кого гавкнуть. Правители меняются так быстро, что народ не успевает запомнить их имена. Целуя крест на верность то одному, то другому, то третьему, люди совершенно перестают ощущать святость присяги и крестного целования. Все профанируется и обесценивается. Жизнь становится игрушкой, и брошенные трупы никто не хоронит.
Первыми развращаются те, кто ближе к власти, кто погружен в интриги. Те, кто сидит на двух стульях и мечтает о короне, но трепещет за собственную шкуру. Они становятся циниками, а беззащитный народ перестает кому-либо доверять. И вот уже ставленники польского короля носят шапку Мономаха, а в Кремле поют Литургию по латыни. Выход из смуты был чудесен и непредсказуем заранее.
Народ организовался, воодушевился и, построившись в полки пошел освобождать Белокаменную – Дом Пресвятой Богородицы. Вожди были самые неожиданные, как неожиданным был когда-то победитель Голиафа – Давид. На хоругвях и иконах Лик Богородицы шел впереди народного войска. Ермогену, умиравшему от голода в монастырском подвале, явились святые, среди которых был авва Сергий, и сказали, заступлением Богородицы суд об Отечестве переложен на милость. Здесь очевидно есть какой-то ответ на наши частые вопрошания и недоумения. Ведь есть заморская неволя, есть усталость мужика, есть опустевшие деревни. Есть и цинизм вельмож, не любящих страну, которой правят, и готовых, если надо слушать другую службу на незнакомом языке. (Это – если надо, а так – лучше без служб обойтись) Но есть и Богоматерь. Есть у людей любовь к Ней. Есть и Ее молитва к Сыну, якоже иногда в Кане Галилейской. Там Она говорила : «Вина у них нет». Ныне говорит, быть может: «Ума у них нет. Силы воли у них нет. Любви у них нет. Вера у них слаба». И как тогда вода стала вкусным вином после просьбы Марии, так и сегодня ничто не помешает трусости измениться в смелость, мелочному эгоизму – в благородство, и глупости – в мудрость. Если, конечно, Она помолится. Если, конечно, мы Ее об этом попросим. *** Придите, христоименитые людие, к чистому источнику и черпайте, и пейте целебную воду даром. Это не вода из крана, но целебный ключ, начавший бить и не переставший по воле Бога. Всем полезная даруй и вся спаси, Богородице Дево. Ты бо еси Божественный покров рабом Твоим.

Протоиерей Андрей Ткачев
Источник: http://www.pravoslavie.ru/put/62911.htm 

Память святой равноапостольной  
великой княгини Российской Ольги

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

«Первоизбранней от всего русскаго рода, славней и равноапостольней угоднице Божией Ольге составим похвалу, яко заре во тьме идолопоклонения светом веры возсиявшей и путь ко Христу всем людем русским показавшей», – в веках радостно прославляет земля Русская благословенную между женами русскими святую равноапостольную княгиню Ольгу, которая первая всенародно и торжественно принесла на Русь бесценное сокровище веры Христовой.

Эта великая правительница Руси происходила из тех мест, где позже возник город Псков. За красоту и ум она была избрана в супруги великого князя Игоря. После убийства Игоря древлянами Ольга взяла бразды правления в свои руки. Воспитанная в язычестве, Ольга жестоко отмстила древлянам за убийство мужа. Возглавив русское войско, она прошла всю землю древлян, облагая их данью. Став правительницей, она властной и жесткой рукой установила порядок в земле Русской, после чего вернулась в Киев, где жила, окруженная любовью и почитанием своего народа.
Здесь, в тишине и покое достигнув преклонных лет, великая Ольга почувствовала жажду истины. Тогда в Киеве уже жили христиане, и от них Ольга узнала христианское учение. Ее светлый ум уверился в превосходстве христианства из бесед с православными священниками. Будучи от природы целеустремленной и решительной, Ольга отправилась в Царьград, где после бесед с патриархом приняла святое Крещение с именем Елена. Восприемником ее был император Константин Багрянородный.
Однако усилия княгини Ольги не сделали христианство господствующей религией на Руси, но семена истинной веры, брошенные ею в землю Русскую, дали благодатные всходы при ее внуке Владимире, который и стал крестителем Руси.

Отличные природные качества княгини Ольги, освященные благодатью Святого Духа в купели Крещения, позволили совершить ей личный духовный подвиг, приняв христианство, и устроить жизнь своего народа. Ольга первой стала править на Руси, тогда как все ее предшественники-князья только воевали. Она стала началом конца язычества на Руси, принеся первые проблески истинной веры громким исповеданием Христа во тьме языческого невежества. История назвала ее мудрой, а Церковь Христова – святой и равноапостольной.

Мудрость и святость в великой Ольге из отвлеченных понятий стали реальностью. Истинная мудрость – не измышления человеческого разума, но имеет своим источником Самого Бога, поэтому она не изобретается, не является результатом опыта, а постигается, дается Богом человеку, стремящемуся к ней. Человек, обретший мудрость, научается различать добро и зло, становится способным видеть цель своей жизни, постигает ее смысл и те задачи, для решения которых Бог призвал его из небытия к бытию.
Такая мудрость делает человека блаженным: «Блажен человек, который снискал мудрость» (Прит.3: 13). Истинная мудрость сама по себе уже есть блаженство, высшая духовная радость. Мудрость возвышает человека над всем земным и временным, дает ему прочное основание, опору, так что никто и ничто не может смутить, поколебать, привести в уныние его. Сознавая себя творением Божием, имеющим свое определенное назначение в этом мире, человек, полностью вверяя себя воле Божией, совершает свое служение, спокойно переносит все неприятности, огорчения, зависть, злословие недоброжелателей, мужественно преодолевает все встречающиеся на пути препятствия и трудности, зная, что, если Бог благословил, никто и ничто не сможет помешать. Такая непоколебимая надежда на Бога, абсолютное доверие Богу, желание быть Его действием в этом мире делает человека поистине мудрым, а эта мудрость приводит человека к Богу, приводит к святости. Мудрость – начало святости.
Так, мудрость княгини Ольги привела ее к святости, т.е. к блаженству на земле и к вечному блаженству на Небе, как написано: «Приобретай мудрость,.. и она возвысит тебя; она прославит тебя, если ты прилепишься к ней; возложит на голову твою прекрасный венок, доставит тебе великолепный венец» (Прит.4: 7-9). В купели Крещения все силы ее души, все качества ее характера, незаурядный ум ее были освящены благодатью Святого Духа, преобразились и получили правильное направление. Господь «исполнил ее Духом Божиим, мудростью, разумением, ведением…» (см.: Исх.35: 31).
Каждый из нас, дорогие братья и сестры, призван к святости: «По примеру призвавшего вас Святого, и сами будьте святы во всех поступках» (1 Пет.1: 15). Каждый из нас должен мудро прожить эту жизнь, исполнив то предназначение, ради которого Господь даровал нам эту жизнь.
Однако есть мудрость и мудрость. Это различие проявляется в делах. Об этом так пишет апостол: «Мудр ли и разумен кто из вас, докажи это на самом деле добрым поведением с мудрою кротостью.
Но если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину. Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская, ибо где зависть и сварливость, там неустройство и все худое.
Но мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна» (Иак.3: 13-17).
Такая мудрость постигается через молитву, через изучение Священного Писания, через решительное отвержение зла и стремление к добру. Тогда, видя это наше стремление всем своим существом послужить Богу и людям, как это сделала великая правительница Святой Руси блаженная княгиня Ольга, Господь благословит нас мудростью и даст силы для этого служения. Аминь.

Архимандрит Иосиф (Еременко)

Нечаянная радость

О Сергее Иосифовиче Фуделе, богослове, философе, духовном писателе, разделившем трагическую судьбу ХХ века, его сын вспоминал: «Отец для меня — это осуществлённая молитва к Богу об умножении любви». Эти слова как нельзя ярче представляют человека, который через 30 лет ссылок и лагерей сумел пронести горение сердца и благодарность за жизнь. Его книги, пропитанные святоотеческим духом, широко расходились в 50–70-х годах в самиздате, помогая многим обрести истинный путь.
Сергей Иосифович глубоко болел об оскудении веры и писал об этом, но не с учительским пафосом, а с искренним самоуничижением. «Быть в Церкви — это значит вступить на тесный и узкий путь Христов, и как мало дерзающих на это! Сколь же легче сидеть „около церковных стен“ на солнышке, слушать птичек и, покуривая, размышлять без особого труда об этой тесноте и скорбности. Такие мы, как бы верующие». Его личное переживание и ощущение Церкви как света и святости, как Чуда, как общества святых просвечивает во всех его работах, фрагменты из которых «Отрок» сегодня предлагает читателю.
Церковь — это прекращение одиночества. Чтобы жить в Церкви, нужно идти к людям, надо стоять с ними в тесноте храма, надо пить Божественные Тайны из одной чаши. А хочет ли человек прекращения своего одиночества? Эта сторона христианства некоторым людям кажется наиболее трудной. Не есть ли это, говорят они, отжившая фаза религии? «Разве Бог не видит, если я молюсь один?» Бог, конечно, видит всё, но Церковь начинается там, где, по слову Христову, «двое или трое собраны во имя» Его. Не там, где «один», потому что любовь начинается только там, где «двое или трое». «Двое или трое» — это первичная клетка любви, а Церковь начинается там, где преодолевается самость, обособленность, где начинается любовь. Можно и нужно говорить о значении для Церкви иерархии или о роли в её истории Вселенских Соборов. Но когда забываются слова Христовы о «двух или трёх», тогда забывается любовь как первоисточник Церкви, Соборов и догматов; тогда все остальные слова теряют свою силу, становятся никому не нужным «бряцающим кимвалом». И тогда лучше бы их совсем не знать.
Церковь есть тайна преодоления одиночества. Это преодоление должно ощущаться совершенно реально, так, что когда ты стоишь в храме, то тогда только истинно приходишь к стенам Церкви Божией, когда луч любви робко, но и внятно начал растапливать лёд одиночества, и ты уже не замечаешь того, что только что воздвигало вокруг тебя колючую проволоку: ни неверия священника, воображаемого тобой только или действительного, ни злости «уставных старух», ни дикого любопытства двух случайно зашедших парней, ни коммерческих переговоров за свечным ящиком. Через всё это ты идёшь к слепой душе людей, к человеку, который, может быть, через минуту услышит лучшее, чем ты, — голос Человека и Бога — Иисуса Христа.
У святых отцов очень много сказано о том, что спасение человека от греха, или, иначе говоря, его возведение к Богу, идёт через ближних, через людей, и через них же идёт к нему его духовная смерть.
Мы можем на людей злобиться, перед ними гордиться, на них дышать похотью;

в этом трояком зле мы умираем. И мы можем любить человека, смириться перед ним и взирать на него чистым оком. И, когда это в нас совершается, мы вдруг познаём, что каждый человек — это «нерукотворный образ», за которым стоит Сам Христос. Практика христианской жизни поэтому и сводится к тому, чтобы между мной и каждым человеком всегда стоял Христос... Надо видеть людей только через Христа.

Писать о любви — значит, прежде всего, писать о смирении, точнее говоря, — о смирении любви, так как «любовь не ищет своего», но забывает о «своём» и отдаёт «своё» в смирении. Только смирение может о себе забыть. Смирение есть сама природа отдающей себя, жертвующей собою любви.
«Чтобы положить основание любви, надо начать с жертвы», — так «святоотечески» сказал военный лётчик Экзюпери.
Самое, может быть, трудное в смирении, — это смиренно не требовать от других любви к себе. Наверное, можно воздыхать об этом («Господи! Я замерзаю»), но нельзя требовать, даже внутренне. Ведь нам дана заповедь о нашей любви к людям, но заповеди о том, чтобы мы требовали любви к себе от этих людей — нам нигде не дано. Любовь и есть в том, чтобы ничего для себя не требовать. И когда это есть, тогда опускается в сердце, как солнечная птица, Божия любовь и заполняет всё.
Любовь есть качество воли, или, как говорил святитель Николай Кава`сила (XIV век), «добродетель воли». Бог ждёт от нас только этой нашей воли к Нему, т. е. любви, и даёт Себя не за дела наши и подвиги, в порядке какой-то оплаты, а только за эту волю — любовь, за возжелание Его бытия, за волю к жизни.
Бог-Любовь ждёт любви, а потому ждёт воли. Человек весь в путах первородного греха и сам по себе ничего не может сделать, чтобы обрести Бога, т. е. своё спасение, кроме того, чтобы возжелать Его, потянуться к Нему своей волей. И Бог, видя эту свободную волю, даёт человеку помощь Своей благодати, через которую и приближает его к Себе и совершает в нём все его благие дела. Не человек совершает своей силой, но благодать Божия — ради человеческой воли, т. е. ради любви, обнаружившей себя попыткой — «трудолюбного делания» в подвиге.
Именно на этом основано учение Церкви о спасении человека даром, за смиренную веру, а не в виде вознаграждения, как учит Рим. Подвиг есть только обнаружение или признак благой воли — любви к Богу. Духовный труд совершенно обязателен, но всё, что человек обретает, это не его, но Божие, и обретает он не через труд, но по милости Божией. «Хотя бы мы взошли на самый верх добродетели, но спасаемся мы всё же по милости» (свт. Иоанн Златоуст).
Это одна из самых поразительных и самых радостных антиномий христианства.
Святая вселенская Церковь созидается из церквей отдельных людей. Вы храм Божий, и Дух Божий живёт в вас (1 Кор. 3, 16). Слово «Церковь» говорится и о многих, и об одной душе. «Церковь можно разуметь в двух видах: или как собрание верных, или как душевный состав» (прп. Макарий Великий).
Борьба за чистоту этого «душевного состава», за созидание внутри себя «малой Церкви» и есть жизнь церковных людей. Церковь есть сораспятие и совоскресение Христу, и только участвующий в этом, хотя бы в малейшую меру своих малых сил, участвует в святой Церкви. Один русский подвижник XIX века писал: «Мир не гонит своих любимцев, а влюблённых в Иисуса Христа терпеть не может. Если бы нам сопротивности не встречались, мы не принадлежали бы к воинствующей Церкви» (Георгий, затворник Задонский).
Внутренняя духовная борьба христианина с «сопротивностями» есть борьба за святую Церковь и в себе, и в истории, и единственное победоносное доказательство догмата о ней.
Призыв к подвигу есть призыв к личной Голгофе, через которую человек ведёт борьбу с темнотой внутри себя, а тем самым — и внутри Церкви. Это и есть великое дело Христово в мире, Его «великая мысль», чтобы через бесчисленные голгофы людей, через их жертвенную веру и любовь загорелось над миром вселенское Воскресение. В этом смысл жизни Церкви.
Есть одно определение Божие или одно Его предупреждение нам, которое мы, современные маловерующие, больше всего забываем, а вспоминая, с особенным неудовольствием отбрасываем: «Царство Небесное силою берётся, и употребляющие усилие восхищают (достигают) его». Вот где лежит путь к сохранению себя в Боге. Это и есть узкий путь, ведущий в жизнь вечную: «Тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их». Для нас это невыносимей всего. Века благополучия во внешнем христианстве приучили нас как раз к тому, чтобы не делать над собой никаких усилий, то есть не искать узкого пути. Отстоять часа два великолепное, многокрасочное богослужение, а потом ехать домой, чтобы есть пироги со всеми начинками, — для этого не требовалось большого усилия. Через это благополучие входило в открытую дверь неверие, а когда оно начнёт давать тон мышлению, то против понуждения себя, против «узкого пути» возникает особая, подчёркнутая, принципиальная вражда. «Когда у меня будет настроение, я буду молиться» — вот обычная формула широкого пути. Очевидно, что «я буду искать Царства Божия тогда, когда у меня будет настроение»... И чего только ещё не скажет душа, не желающая принять всерьёз христианства, не хотящая сделать его своей реальностью?! Разве переход в другое государство, принятие иного подданства достигается без усилий? В этом всё и дело, что приняием христианской веры человек должен начать совершенно реальный переход в иное государство, и этот переход — узкий.
Когда мы ожесточаемся и то и дело брюзжим по всякому поводу, — это очень опасный признак. Надо иметь если не радость, то хотя бы благодушие, а если не благодушие, то хотя бы юмор к своим напастям и искушениям. В глазах Христовых наше «интеллигентское изнеможение» от жизни есть уже какой-то отказ от креста. Первую историческую Церковь Он хвалит в таких словах: Ты много переносил и имеешь терпение, и для имени Моего трудился и не изнемогал (Откр. 2, 3).
Надо осознавать отдельность мира от Церкви: мы не имеем права не знать, что мир не хочет Церкви и противопоставляет себя ей. Прощальная беседа Господа, записанная апостолом Иоанном, есть Завещание. В ней о Церкви, остающейся в мире, окружённой неверием и ненавистью мира.
Духа истины мир не знает, а вы знаете... Мир уже не увидит Меня, а вы увидите Меня... Если бы вы были от мира, то мир любил бы своё; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир. Вы восплачете, и возрыдаете, а мир возрадуется... В мире будете иметь скорбь, но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 14, 17, 19; 15, 19; 16, 20, 33).
Победил же Господь крёстной любовью к этому самому миру.
Есть ещё одно место в Христовом завещании о том же: Иуда не Искариот говорит Ему: Господи, что это, что Ты хочешь явить Себя нам, а не миру? Иисус сказал ему в ответ: кто любит Меня, тот соблюдёт слово Моё; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придём к нему и обитель у него сотворим (Ин. 14, 22–23). Ученик, воспитанный в идее земного мессианского благополучия, был смущён тем, что Христос на этой последней вечери так явно утверждал Себя главою не мира, а только Церкви. И ответ Христа рассеял последние иллюзии о «явлении миру». В мире созидается «обитель» Церкви, и в ней и через неё будет «явление Христа» миру.
Весь мир всегда, ежедневно, ежечасно, призывается в Церковь, которая хочет стать всем миром, или чтобы весь мир стал Церковью. Но мир — мы видим — хочет остаться самим собой.
Не зная слова Божия, как может человек преодолеть соблазны, отовсюду находящие на него в церкви? Где Церковь святая и где просто люди, почему-то считающие себя Церковью? Где Божие и где человеческое? Не зная слова Божия, не зная, что Царство Божие — Церковь имеет двойной аспект, что в её земном, историческом пути сосуществуют добро и зло и что это сосуществование предусмотрено Богом впредь до Страшного Суда, как пшеницы с плевелами на поле или рыб в неводе, хороших и худых, в евангельских притчах о Царстве Божием, — мы соблазняемся не только от вопиющих беззаконий отдельных представителей Церкви, но и от какой-нибудь грубости или невежества церковного старосты. Сколько людей уходили в сектантство только потому, что «поп — пьяница». Кроме того, ещё не имея настоящей веры и из-за этого ещё не ощутив вполне свою собственную греховность и зло, мы не в состоянии осознать самих себя ниже и старосты, и прочих соблазнителей Церкви. «Врата адовы» борют Церковь не только извне, но внутри её, через каждого из нас, через каждый грех и зло каждого человека, благодушно предполагающего, что он живёт в ней. Церковь действительно свята и непорочна, но эта святость невидима и непостижима. Видимо же в Церкви прежде всего пятно зла на золотой ризе. Это и есть самое трудное для искреннего, но не умудрённого словом Божиим сердца.
Некоторые молодые из недавно пришедших в Церковь бездумно и доверчиво принимают всё, что в ней есть, а потом, получив удар от церковного двойника, огорчаются смертельно, вплоть до возврата в безбожие. А нам ведь сказано: Будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби.
О церковном двойнике надо говорить с самого начала, говорить ясно и просто, так же ясно, как о нём говорится в Евангелии. Знайте о нём и ищите Христа в Церкви, только Его ищите, потому что Церковь и есть только Тело Христово в Своём человечестве, только Тело Его, и тогда вам будет дано мудрое сердце для различения добра и зла в церковной ограде, для того, чтобы видеть, что «Свет (Церкви) во тьме светит, и тьма не объяла его».
Чем больше чувствуешь непостижимость святости Церкви, то есть чем больше входишь в неё верой («верою и любовию приступим»), тем меньше соблазняешься от видимого зла и неправды внутри исторических церковных стен.
Этому учит одно изображение, которое мы всегда видим в храме. Посмотрите на «Тайную вечерю», которая всегда над царскими вратами: среди апостолов — Иуда. Так как начало Церкви совершилось на этой вечере при нём, то не для того ли Церковь водрузила над своими царскими вратами это изображение, чтобы всегда напоминать нам о «двойном аспекте» Церкви, о том, что «врата адовы» и внутри неё, но что, и будучи внутри неё, они её всё-таки не одолеют.
Века проходят, и ежедневно выносится Чаша, а сверху всегда то же напоминание. Если Тайная вечеря, несмотря на присутствие Иуды, осталась для человечества началом Церкви, началом весны человечества, то что может быть большего у нас?! Всё то же самое в меньшем размере.
Люди, как-то верящие в Бога, но не верящие в Церковь, например, теософы, обычно говорят: «Неужели Богу нужны обряды? Зачем эта формальная сторона? Нужна только любовь, красота и человечность».
Человек влюблённый идёт к девушке и, видя по дороге цветы, срывает их, или покупает, и несёт их к ней, совсем не считая, что это только «формальная сторона». Это и есть идея церковного обряда.
Любовь к Богу естественно порождает красоту и человечность обряда, воспринимаемого как цветы, приносимые к ногам Божиим. Вера есть любовь и суть христианства — влюблённость в своего Бога и Господа и тем самым ощущение, что на земле осталось и живёт Его Тело — Церковь. Как же могут эти ощущения не выразить себя во внешних действиях, которые мы называем обрядами?
Жития святых надо читать, но не всегда надо ограничивать своё восприятие данного святого прочитанным текстом. Надо желать узнать что-то, о чём здесь, может быть, и не сказано. В «житиях» бывает иногда некоторое затемнение образа, — индивидуальность святого, т. е. реальность в божественно-человеческом смысле скрывается иногда в нивелирующем тумане какой-то благочестивой стандартности, а великое чудо преображения человека, то «дуновение Иисусово», которое несёт в своём дыхании каждый святой, — всё это, благодаря туману, делается незримым и неслышным.
В житиях преподобного Сергия, и в особенности преподобного Серафима нет тумана, хотя там описаны и великие чудеса, совершённые ими. Вот почему образ преподобного Серафима так особенно близок нам, так всесилен в отношении нас, вот почему так радостно бывает в ясный летний день закинуть голову, всмотреться в лёгкие облака и вдруг осознать, что они, вот эти облака, вот совершенно так же шли по голубому небу над Саровом, когда там ходил живой преподобный.

Вхождение в духовность даёт человеку осознание условности времени. В духовности начинается тропа Вечности, где «времени больше не будет». Снимаются какие-то стены, стена, отделяющая и закрывающая моё настоящее от моего прошлого, от любимых умерших, от совместной с ними жизни, от детства, от, казалось бы, давно потерянных сокровищ.

И ещё возникает новое: возможность как-то изменить что-то в своём прошлом, в себе, давно бывшем, что-то в тёмном осадке падений и измен Богу. Нам сказано: Всё возможно верующему.
Совсем особенное чувство нетленной жизни испытывает человек, когда сознаёт себя стоящим около действительной святости Церкви. Это длится недолго, а человек в эти минуты ещё не знает, наверное, находится ли он сам в этой святости, т. е. в Святой Церкви, но на какой-то блаженный миг он чувствует, что стоит около её пречистых стен.
Ибо наше бытие в Церкви — это не право наше, а всегда Чудо и Нечаянная Радость.

Сергей Фудель
http://otrok-ua.ru/sections/art/show/nechajannaja_radost.html 

Истинная молитва есть голос истинного покаяния

Молитва есть возношение прошений наших к Богу. Основание молитвы заключается в том, что человек – существо падшее. Он стремится к получению того блаженства, которое имел, но потерял, и потому – молится.
Пристанище молитвы – в великом милосердии Божием к роду человеческому. Сын Божий для спасения нас принес Себя Отцу Своему в умилостивительную, примирительную жертву: на этом основании, желая заняться молитвою, отвергни сомнение и двоедушие (Иак.1:6–8). Не скажи сам себе: «я грешник, неужели Бог услышит меня?» Если ты грешник, то к тебе-то и относятся утешительные слова Спасителя: «Не приидох призвати праведныя, но грешныя на покаяние» (Мф.9:13).
Приготовлением к молитве служат: непресыщенное чрево, отсечение попечений мечом веры, прощение от искренности сердца всех обид, благодарение Богу за все скорбные случаи жизни, удаление от себя рассеянности и мечтательности, благоговейный страх, который так свойственно иметь созданию, когда оно будет допущено к беседе с Создателем своим по неизреченной благости Создателя к созданию.
Первые слова Спасителя к падшему человечеству были: «Покайтеся, приближися бо царство небесное» (Мф.4:17). Почему, доколе не войдешь в это царство, стучись во врата его покаянием и молитвой.
Истинная молитва есть голос истинного покаяния. Когда молитва не одушевлена покаянием, тогда она не исполняет своего назначения, тогда не благоволит о ней Бог. Он не уничижит «дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно» (Пс.50:19).
Спаситель мира называет блаженными нищих духом, то есть, имеющиих о себе самое смиренное понятие, считающих себя существами падшими, находящимися здесь, на земле, в изгнании, вне истинного своего отечества, которое – небо. «Блажени нищии духом», молящиеся при губоком сознании нищеты своей, «яко тех есть царство небесное» (Мф.5:3). «Блажени плачущии» в молитвах своих от ощущения нищеты своей, «яко тии утешатся» (Мф.5:4) благодатным утешением Святого Духа, которое состоит в Христовом мире и в любви о Христе ко всем ближним. Тогда никто из ближних, и злейший враг, не исключен из объятий любви молящегося, тогда молящийся бывает примирен со всеми тягостнейшими обстоятельствами земной жизни.
Господь, научая нас молитве, уподобляет молящуюся душу вдовице, обижаемой соперником, приседящей неотступно судии беспристрастному и нелицеприятному (Лк.18:1–8). Не удаляйся расположением души при молитве от этого подобия. Молитва твоя да будет, так сказать, постоянной жалобой на насилующий тебя грех. Углубись в себя, раскрой себя внимательной молитвой: увидишь, что ты точно вдовствуешь в отношении ко Христу по причине живущего в тебе греха, тебе враждебного, производящего в тебе внутренние борьбу и мучение, соделывающего тебя чуждым Богу.
«Весь день», говорит о себе Давид, весь день земной жизни, «сетуя хождах», препроводил в блаженной печали о грехах и недостатках своих: «яко лядвия моя наполнишася поруганий, и несть исцеления в плоти моей» (Пс.37:7–8). Лядвиями названо шествие по пути земной жизни; плотью – нравственное состояние человека. Все шаги всех человеков на этом пути преисполнены преткновений; их нравственное состояние не может быть уврачевано никакими собственными средствами и усилиями. Для исцеления нашего необходима благодать Божия, исцеляющая только тех, которые признают себя больными. Истинное признание себя больным доказывается тщательным и постоянным пребыванием в покаянии.
«Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему со трепетом» (Пс.2:11), – говорит Пророк, а другой Пророк говорит от лица Божия: «На кого воззрю, точию на кроткаго и молчаливаго, и трепещущаго словес Моих» (Ис.66:2). Господь «призре на молитву смиренных, и не уничижи моления их» (Пс.101:18). Он – «даяй живот», то есть спасение, «сокрушенным сердцем» (Ис.57:15).
Хотя бы кто стоял на самой высоте добродетелей, но если он молится не как грешник: молитва его отвергается Богом.
"В тот день, в который я не плачу о себе, – сказал некоторый блаженный делатель истинной молитвы, – считаю себя находящимся в самообольщении”.
Святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Том 2. Глава 11 Дух молитвы новоначального

http://www.diveevo.ru/2/0/1/3770/ 

Молитва о мире на Украине

Владыко Вседержителю, Святый Царю. Призри с небесе и виждь, како враждуют людие земли нашея и замышляют друг на друга суетное и злобное. О, Многомилостиве! Прости грехи и беззакония наша, ихже ради многия скорби, беды и устрашения приидоша на ны. Благодатию Пресвятаго Духа ороси любовию изсохшия сердца людския, тернием самолюбия, ненависти, завсти, злобы, вражды, лукавства и иных беззаконий поросшия, да возрастят горящую к Тебе и братиям своим любовь, и ею да будут истреблены вси распри, раздоры, разделения во Отечестве нашем. Усердно молим Тя: мир державе нашей даруй, Церкви Твоей и всем людем земли нашея. Ты бо еси Царь мира и мира Твоего несть предела и Тебе слава и благодарение и поклонение от всех да возсылается, ныне и присно и во веки веков.

В Свято-Никольском соборе,
в здании церковно-приходской школы,
по вторникам с 10 до 13 часов,
КВАЛИФИЦИРОВАННЫЙ ЮРИСТ
проводит юридические консультации бесплатно.

Православный Календарь с 20 Июля 2014 г. по 26 Июля 2014 г.
Воскресенье, 20 Июля 2014 года Неделя 6-я по Пятидесятнице.

Прп. Фомы, Малеина (X). Прп. Акакия, иже в Лествице (VI). Прп. Евдокии, в инокинях Евфросинии, вел. кн. Московской (1407). Мчч. Перегрина, Лукиана, Помпея, Исихия, Папия, Саторнина и Германа (II). Прмчч. Епиктета пресвитера и Астиона монаха (290). Мч. Евангела, еп. Румынского (III-IV). Мц. Кириакии (IV).Влахернской иконы Божией Матери (принесена в Россию в 1654 г.).

Понедельник, 21 Июля 2014 года. Седмица 7-я по Пятидесятнице.
Явление Казанской иконы Пресвятой Богородицы (во граде Казани) (1579). Вмч. Прокопия (303). Прав. Прокопия, Христа ради юродивого, Устюжского чудотворца (1303). Прав. Прокопия Устьянского (XVII). Прп. Феофила Мироточивого, из м-ря Пантократор, Афонского (Греч.). Новопрпмч. Анастасия Константинопольского (Греч.). Знамение от иконы Божией Матери Благовещение во граде Устюге (1290). Чтимые списки с Казанской иконы Божией Матери: в Москве (1612), Казани (1579) и Петербурге (1721); Ярославская (1588), Вязниковская (1624), Нижнеломовская (1543), Тобольская (1661), Каплуновская (1689), Тамбовская (1695), Высочиновская (XVIII), Вышенская (1812)
Вторник, 22 Июля 2014 года.
Сщмч. Панкратия, еп. Тавроменийского (I). Сщмч. Кирилла, еп. Гортинского (III-IV). Прмчч. Патермуфия, Коприя и мч. Александра, подвижников Египетских (361-363). Свт. Феодора, еп. Едесского (IX). Прп. Антония Леохновского.Кипрской в с. Стромыни (Моск. обл.) и Колочской (1413) икон Божией Матери.
Среда, 23 Июля 2014 года.
Положение честной ризы Господа нашего Иисуса Христа в Москве (1625).Мчч. 45-ти в Никополе Армянском: Леонтия, Маврикия, Даниила, Антония, Александра, Ианикита, Сисиния, Менея, Вирилада и прочих (ок. 319). Прп.Антония Киево-Печерского, начальника всех русских монахов (1073). Прп. Силуана, схимника Печерского, в Дальних пещерах (XIII-XIV). Мч. Аполлония Сардийского (III). Мчч. Вианора и Силуана Персидских (IV). Прпп. пустынников египетских, огнем и дымом уморенных (ок. 398). Свт. Василия, еп. Рязанского.Коневской иконы Божией Матери.
Четверг, 24 Июля 2014 года.
Воспоминание чуда вмц. Евфимии всехвальной, имже Православие утвердися (451). Равноап. Ольги, вел. кн. Российской, во святом Крещении Елены (969). Свщмч. Киндея пресвитера (III-IV). Прп. Никодима Ватопедского, Афонского (Греч.). Новопрпмч. Никодима Афонского (Греч.). Ржевской, или Оковецкой (1539),Шуйской-Смоленской и Борколабовской икон Божией Матери.
Пятница, 25 Июля 2014 года.
Мчч. Прокла и Илария (II). Прп. Михаила Малеина (962). Мчч. Феодора варяга и сына его Иоанна, в Киеве (983). Прп. Арсения Новгородского (1570). Прп. Симона Воломского (1641). Мц. Голиндухи, во Святом Крещении крещении Марии (591). Прпп. Иоанна (988) и Гавриила (X) Святогорцев (Груз.). Свт. Серапиона, еп. Владимирского. Св. Вероники. Иконы Божией Матери, именуемой Троеручица (VIII).
Суббота, 26 Июля 2014 года.
Собор Архангела Гавриила. Прп. Стефана Савваита (794). Свт. Иулиана, еп. Кеноманийского (I). Мч. Серапиона (II-III). Мч. Маркиана Иконийского (258).

Икона Божией Матери «Казанская»