Боголюбская икона Божией Матери

 

 

 

Неделя 3-я по Пятидесятнице

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Опыт свидетельствует, что часто дела земные становятся препятствием к правильной духовной жизни, отвлекают от Небесного, вечного, вообще препятствуют нормальной христианской жизни.

Как же устроить свою земную жизни так, чтобы наши дела, заботы не мешали деланию духовному, чтобы жизнь среди людей не мешала жизни во Христе?

Ответ на этот вопрос мы слышали в сегодняшнем Евангельском чтении: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф.6: 33).

И многие люди в разные времена буквально следовали этому призыву, совету Спасителя, решительно отказывались от всего земного, оставляли родителей, семьи, имущество и просто и счастливо устраивали свою жизнь, полностью предавшись Небесному. Это святые Божии человеки: святой Иоанн Креститель, святые апостолы, преподобные Антоний Великий, Сергий Радонежский, Серафим Саровский и многие другие. Они полностью подчинили себя воле Божией, и Господь чудесным образом поддерживал их образ жизни.

Но такое решительное следование за Христом не для всех. Не каждый способен к такому совершенному отречению от мира, да и не нужно этого. Представьте себе, что случится с нашим обществом, если родители бросят своих детей, земледелец перестанет пахать и сеять, а сотрудники какого-нибудь свинцово-цинкового комбината оставят свои рабочие места – и все разом побегут в пустыню «спасаться»…

Слова Спасителя «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его» (Мф.6: 33) не являются непременным законом для всех, а только призывом, обращенным к тем, кто имеет крепкую веру и желает духовного совершенства. «Не все вмещают слово сие, но кому дано… Кто может вместить, да вместит» (Мф.19: 11, 12).

Можно, оставаясь в своем звании и положении, занимаясь земными делами, искать «прежде Царства Божия и правды его» (Мф.6: 33). Можно без всякого ущерба для духовной жизни, для спасения своей бессмертной души заниматься необходимыми земными делами как личными, так и общественными, государственными.

Если христианин всеми силами своей души, всем существом своим будет стремиться, прежде всего, к исполнению заповедей Божиих, полагаться во всем на волю Божию, то любое его доброе делание будет иметь благословение Божие, будет иметь успех. Такой человек не будет ни в чем нуждаться.

Когда же все мысли христианина будут заняты устроением своей земной жизни, заняты стремлением к стяжанию, к славе, почету, к удовольствиям, а Небесное – потом, если выпадет свободное время, то в результате не будет успеха ни в чем, по всем статьям – крах, банкротство.

Чтобы последовать этому Божественному призыву, в нашей жизни внешне, может быть, даже ничего и не придется менять. Надо только для себя определить жизненные приоритеты, расставить акценты, надо решить, что для нас – главное, важное, первостепенное а что – вторичное, маловажное, что может уйти на задний план, что можно сделать потом…

Вспоминается такая яркая иллюстрация преданности человека, живущего в миру, воле Божией.

Вот о каком чудесном случае, происшедшем в городе Малоярославце в 1868 году, писали тогдашние газеты.

В то время там произошел пожар при жаркой летней погоде и сильном ветре. Ветер разносил пламя по всем улицам города, а жара помогала огню истреблять городские строения. Некоторые из обывателей, уйдя от своих домов к своим знакомым, чтобы помочь им спасать их имущество, возвратившись к своим домам, находили их уже в пламени. В этот памятный для малоярославских жителей пожар сгорело до восьмидесяти домов, причем две улицы выгорели совершенно.

На одной из этих последних жила благочестивая старушка по фамилии Малютина. Когда забили в набат, она взяла с божницы икону Спасителя и обошла с ней вокруг своего дома, окропляя его при этом святой крещенской водой, всегда у ней имевшейся на божнице.

И что же? Вся улица, где стоял дом этой старушки, выгорела по обеим сторонам; сгорело много домов и на других соседних улицах, а дом старушки уцелел со всеми пристройками. Хотя все шло к тому, чтобы он сгорел.

Как видим, первое, что сделала эта благочестивая женщина, – обратилась за помощью к Богу, а не к людям, не бросилась спасать свой скарб, а прибегла к молитве. И эта старушка не вдруг обратилась за помощью к Богу. Она всю свою жизнь отличалась благочестием, и Господь ответил на ее просьбу, не оставил Свою верную рабу. «Да услышит тебя Господь в день печали, да защитит тебя имя Бога Иаковлева. Да пошлет тебе помощь из Святилища и с Сиона да подкрепит тебя» (Пс.19: 2-3).

Но это, как сказал поэт, «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой».

Подобное случается и в наши дни. В августе 2010 года, когда горела почти вся Россия, жители города Тольятти, как сообщали СМИ, стали свидетелями того, как огонь остановился перед храмом Успения Пресвятой Богородицы в Портовом поселке Тольятти. Очевидцы рассказывают, что огонь ночью шел стеной, и пламя должно было приблизиться к жилым домам, первым зданием на его пути была деревянная церковь Успения Пресвятой Богородицы. Когда огонь подошел совсем уже близко, резко подул встречный ветер, заставивший огонь отступить.

Как видим, буквально сбываются слова Божии: «Будешь ли переходить через воды, Я с тобою, – через реки ли, они не потопят тебя; пойдешь ли через огонь, не обожжешься, и пламя не опалит тебя» (Ис.43: 2).

Однако не надо ждать подобных страшных стихийных бедствий, чтобы проявить свою веру, преданность воле Божией и правдивость Божественных слов.  Когда человек не живет по воле Божией каждый день, каждую минуту, в любых мелочах, то и в экстремальных случая не сумеет принять Божественную помощь. «Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом» (Лк.16: 10).

Но очень просто проверить себя, свое отношение к Богу. Зададим себе очень простой вопрос: «С какой мыслью я пробуждаюсь ото сна утром?»

Ты говоришь: «К Тебе, Владыко Человеколюбче, от сна востав прибегаю, и на дела Твоя подвизаюся милосердием Твоим, и молюся Тебе…», или: «Господи, благослови»?

Если так, то ты на верном пути. Тогда все в твоей жизни сегодня и всегда – правильно, по-Божески.

Если же с пробуждением сознания мысль уносит тебя в водоворот предстоящих дел, событий, удовольствий и не позволяет тебе «помянуть Бога и возвеселиться» (см.: Пс.76: 4), тогда смотри, «како опасно ходишь» (см.: Еф.5: 15).

В такой мелочи – «великое испытание сердца» (см.: Суд.5: 15).

Не надо удивляться, почему Бог не помогает. Да потому, что мы не хотим этой помощи, потому что мы живем самочинно, по своей воле, без Бога. Совершенно искренне думая, что мы имеем жизненный опыт, что мы знаем, как надо, что у нас есть ум, деньги, власть, положение, связи, что все это сработает так, как надо, и мы добьемся того, чего желаем. И вдруг, в один прекрасный момент, жалкий и несчастный, раздавленный, уничтоженный, ты начинаешь соображать, почему же не получилось, а «ведь, счастье было так возможно»… Так бывает, если не ищем прежде Царства Божия и правды его.

«Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф.6: 33).

Так было всегда. Бог никогда не оставлял Своих верных: «Возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя. Никогда не даст Он поколебаться праведнику» (Пс.54: 23), и «даст тебе Господь по сердцу твоему и все намерения твои исполнит» (Пс.19: 5). Аминь.

Архимандрит Иосиф (Еременко)

ВСЕПРАВОСЛАВНЫЙ ЕПИСКОП

Идеал православного монашества — с уединённой молитвой и безмолвием — мало понятен западному миру. Практичная Европа и расчётливая Америка даже святость хотят измерять в категориях «общественной пользы»…

Но ХХ век многое изменил — и на карте мира, и в людских головах. Когда через границы бывшей Российской империи хлынул поток эмигрантов, которые хранили русские иконы и строили православные храмы, — мир встретился с Православием лицом к лицу. Настоящим откровением о Православии стал для мира наш земляк — святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский. Своей удивительной жизнью он многое сказал и Европе, и Америке, и Китаю — о любви, о милосердии, о монашеском подвиге. И об истинной Церкви, которой принадлежал всей душой. 

О грешниках писать и говорить легко, поскольку «от нихже первый есмь аз». Частично — опыт, частично — воображение помогут продумать любую ситуацию из той области жизни, где царствуют похоть плоти, похоть очей и гордость житейская. Гораздо тяжелее говорить и писать о святых. Адекватного опыта нет. Рискуешь либо сорваться на щенячий восторг и неуёмные похвалы, либо впасть в сомнение. Обе эти крайности соприкасаются и даже сливаются в духовном мире, где земной глаз ничего разглядеть не может. Именно сомнение любит прятаться за пышными похвальными фразами, и именно любителям дифирамбов больше других угрожает отпадение в неверие.

Похвала святому — это не свидетельство лояльности, подобное стихам о вожде, которые пишут, чтобы не расстреляли. Наши слова самому святому зачем? Если о святом человеке и говорить, то лишь затем, чтобы через его опыт открыть глазам церковного народа некую важную грань духовной жизни. Может — несколько граней, но обязательно — актуальных, не для красного словца и не в копилку эрудита, а для жизни.

Вот я собрался говорить об Иоанне (Максимовиче) и, как всегда в подобных случаях, некоторое время молча сижу и к себе прислушиваюсь. В голове — тишина, не от отсутствия мыслей, а от удивления пред масштабом личности. В руках — лёгкая дрожь от величины задачи. Всего не скажешь, значит, надо говорить главное. Что?

Начну с литургии. «Весь от Бога освящен священнодействием Пречистых Тайн», — так об Иоанне говорится в тропаре. Служил он часто, почти ежедневно, независимо от того, много или мало людей было в храме. Любил служить как простой священник и потреблять Святые Дары после службы. Потреблял долго и в это время молился над Кровью Иисусовой. Один Бог знает жар тех молитв. Помню, в книге о Паисии Святогорце говорится, что некий священник, потребляя Святые Дары, всегда плакал, и его смущало, что «гадкие» слёзы капают в Чашу. Отец Паисий сказал ему: «Помолись обо мне, чтобы Господь дал мне твои „гадкие“ слёзы». Видимо, у владыки Иоанна было что-то подобное, и больше этого было. В любом случае, из алтаря он не выходил долго. Мог ещё читать Евангелие, мог молиться по чёткам. Покидая святилище, со вздохом мог сказать: «Как не хочется уходить из храма».

Любая литургия служится «о всех и за вся». Любая литургия есть событие вселенской важности. В службе сжимается вся история мира до размеров геометрической точки. И прошлое, и будущее мира сворачиваются внутрь, как свиток, как небо в Апокалипсисе, к центру, и служащий священник видит и то, и другое вместе. Вот одна из цитат благодарения: «Поминающе вся о нас бывшая: Крест, гроб, тридневное Воскресение, на небеса восшествие, одесную седение, второе и славное паки пришествие». Второе Пришествие тоже вспоминается! Служащий священник или епископ выходит за рамки временных условностей и становится активным участником всей человеческой истории.

Призваны к этому все служители алтаря, хотя не все это понимают и чувствуют. Так и в море купаются многие, но ныряют на глубину и достают со дна сокровища единицы. Иоанн нырял в глубину и доставал оттуда настоящие сокровища.

Его можно смело называть всеправославным епископом. Его сердце жило не только тревогами и проблемами русской эмигрантской общины и не только мыслями о судьбе покинутой Родины, но и тревогой о Православии как таковом. В своём стремлении к глубокому единству христиан в молитве и вере архиепископ Иоанн откопал и очистил колодцы, засыпанные песком исторического забвения. Это — память о тех святых, которые просияли на Западе до Великой схизмы XI века. Святой Дунстан, святой Колумба, Ансгарий Бременский, Патрик Ирландский и многие другие древние святые Запада — это представители подлинного вселенского Православия, забвение о которых сильно обедняет наше чувство церковности. Владыка Иоанн отыскивал и переиздавал их жития, находил обращённые к ним молитвы, посещал места их трудов и страданий, обретал частицы мощей и прочие реликвии. Труд этот нуждается в продолжении, и плоды его будут удивительны. Но начинать всегда сложнее. Начинать — значит дерзать. Начинать — значит преодолевать инерцию столетий и разгонять сладкое марево поместной замкнутости. Для этого нужен апостольский дух и молитвенная неотторжимость от Главы Церкви — Христа.

Как владыка молился, молиться способны единицы. В своих монашеских трудах он подражал земляку — Мелетию Харьковскому, который проводил ночи, стоя на молитве, а спал только сидя на стульчике. В наш расслабленный век, в нашу эпоху влюблённости в телесный покой и удобства такие труды кажутся просто невозможными. Но они были. Тому свидетели — многие. Митрополит Антоний (Храповицкий) поражался подвижническому духу тогда ещё иеромонаха Иоанна и называл его Ангелом во плоти. Тёплое солнышко Сербской земли, великий умница и сам — подвижник, епископ Николай (Велемирович) указывал на Иоанна (Максимовича), если его спрашивали, есть ли сегодня святые, подобные древним.

Первой любовью будущего подвижника были жития святых. Он читал их всю жизнь и знал так хорошо, словно жил в их обществе. Кроме этого, с момента монашеского пострижения он не расставался с Библией. За внимательным чтением Священного Писания святителя можно было застать всегда, когда он находился в келье. Он старался вычитывать или прослушивать весь круг ежедневных служб. Где бы ни находился — в самолёте или в автомобиле — в три часа пополудни всегда открывал дорожный Часослов и читал 9-й час. О нём можно сказать то, что в посмертных воспоминаниях и похвалах говорили многие об отце Иоанне Кронштадтском: он жил в Церкви. То есть не захаживал в церковь, не работал в Церкви, не жил за счёт Церкви, не уважал Церковь издалека. Он именно стремился жить Церковью ежесекундно и стал от неё не отделим.

По этносу — украинец, по жизни — изгнанник и гражданин мира, по духу он был русским православным святителем, а также монахом-подвижником и даже — юродивым, совмещая в своей малой жизни почти всё лучшее, что связано с понятием Православия. Это самое богатство Православия вообще и русского Православия в частности владыка Иоанн по воле Божией обнаруживал перед лицом западного мира.

Западное секулярное сознание требует от христианства практической пользы, которую понимает как социальное служение. В необходимость подвига и силу молитвы это секулярное сознание не верит и считает их излишними. Владыка Иоанн показал в себе самом именно Православие как подвиг. Саму церковную историю он оживил и сделал очевидной. При этом благотворительность, столь любимая неверующими человеколюбцами, явилась через него тоже. Архиепископ Иоанн создавал приюты, каждое воскресенье посещал больницы, устраивал столовые для бедноты, в шанхайских трущобах выкупал младенцев у опустившихся родителей, чтобы затем устроить их воспитание. Всё, что связано с милосердием, проистекало из его трудов, как мощный и свежий поток из источника. Но это было именно чудотворное милосердие, рождённое подвигом и ночной молитвой, а не сентиментальностью и желанием похвалы.

Случаи исцелений по молитвам владыки Иоанна трудно исчислить. При этом, как истинный Христов ученик, владыка не лишал молитвы и иноверных. Посещая больницы, он мог, по просьбе родных или самого больного, остановиться надолго для молитвы у постели католика, протестанта или иудея. Часто, очень часто безнадёжные дотоле больные выписывались на следующий день из клиники при неописуемом всеобщем удивлении. Но, как это всегда бывает у святых, его любовь не простиралась до безразличия в вопросах вероисповедания. Иоанн Шанхайский был против смешанных браков и обучения православной молодёжи в инославных училищах, так как это угрожало потерей веры. Он терпеть не мог новейших обычаев, вроде празднования Хэллоуина, видя в этом непозволительную степень обмирщения. В богословии он не был ни консерватором, ни либералом. Его богословие было живым, поскольку оно было литургичным. На каждой службе — проповедь. В посланиях пастве — ни одного лишнего слова, всё по делу, во всём — ясность и строгость, уравновешенная любовью. Знаменателен один пример. Будучи приглашённым в иезуитский колледж, владыка остановился возле иконы Архистратига Михаила. «Это — наш покровитель», — сказал местный пастер. — «Это вам так кажется, что он — ваш покровитель», — ответил владыка. Зная близость Иоанна к небесной жизни, нетрудно понять, что это не были просто слова. Вера святых отцов, вера поруганной и оставшейся вдали Родины, Православие было для него единственной Истиной. Особенно трогательно то, что жизнь святителя вся была тому подтверждением.

Подражать Иоанну трудно. Чаще всего — вряд ли возможно. Можно дёрнуться, начать, но затем устанешь, замедлишь ход и скатишься ниже той точки, с которой начал движение. Что делать? Всем нельзя не только быть Моцартом. Всем нельзя даже Моцарта играть. Дай Бог хотя бы Моцарта слушать, что для многих уже — высота недосягаемая. Так же и в подвижничестве.

Сам владыка Иоанн осознавал невозможность подражания своему образу жизни для каждого клирика или монаха. Одного молодого священника, стремившегося к строжайшему посту, он даже лично заставлял есть колбасу, научая через это тому, что пост — не цель, а средство. Но не только ради подражания стоит знакомиться с жизнью подвижников. Есть и другие радостные плоды.

Например, такая мысль: Церковь жива! Разменявшая третье тысячелетие своей земной истории, Церковь, рождающая таких светильников, — жива! Если мы знаем святых, подобных Иоанну Шанхайскому, то сомнение в благодати Святого Духа, которой напитано Тело церковное, — смертный грех. Нам есть откуда черпать мудрость, у нас есть источники, в которых можно омыться и очиститься. Мы можем быть светлы и сильны, терпеливы и радостны, каждый — в свою меру. Пить мудрость и черпать силу мы можем из тех же источников, что и приснопамятный владыка: из Божественной литургии, из Писания и Предания, из преданности Церкви странствующей и общения с Церковью торжествующей.

Протоиерей Андрей Ткачев

www.andreytkachev.

О главном враге христиан

Их всего восемь. Но есть среди них главный и самый опасный враг, от которого христианам нужно держаться подальше

Узнавать врага

Православный человек должен знать своих врагов. В лицо. Так сподручнее воевать против них. Наши враги – наши страсти. Что за страсти, какие они бывают?

Вообще говоря, какие угодно. Если любой грех повторить разок-другой, затем войти во вкус, совершать при всех подходящих обстоятельствах, то грех и вырастет размером со страсть. Даже если однажды человек поймет, что он грешит, и это нехорошо, даже если осознает, что повторяемый раз за разом грех уже превратился в проблему – попробуй еще от этой страсти отвяжись!

Страсти бывают какие угодно. И все-таки основные страсти давно подмечены и названы. Основных страстей восемь штук. Так считают православные подвижники. Чревоугодие и блуд, сребролюбие и гнев, печаль и уныние, тщеславие и гордость. Посмотрите по оглавлению знаменитую «Лествицу», большая ее часть посвящена борьбе с этими страстями.

Есть, конечно, варианты. Кто-то из церковных авторов не различает именно восемь. Например, страсти печали и уныния очень похожи, порой они как бы сливаются в одну страсть. Еще чаще сливаются в одно целое гордость и тщеславие.

Или еще вариант: гордость и тщеславие в общем-то различаются, но объясняются вместе, в связке друг с другом. Примерно так поступает священник Александр Ельчанинов в своих «Записях». Кто-то может посчитать это сливание двух страстей воедино недостатком книги, недоработкой автора. Подождите о недостатках, поговорим лучше о достоинствах.

Аналогов пока нет

Православные пастыри размышляют о духовной жизни и мимо борьбы со страстями они просто не могут пройти, «не имеют права». Такая ключевая тема. И хотя традиция православная одна на всех, все же у некоторых православных пастырей получается о ней сказать по-особому.

Вот и отец Александр Ельчанинов по-особому изложил тему страстей. Есть в его «Записях» несколько страниц о демонской твердыне, то есть о гордости. Здесь же написано и про тщеславие.

Эти несколько страниц о гордости и отличают его от других православных авторов. Он берет указанную в заголовке страсть и прослеживает «главные этапы развития гордости от легкого самодовольства до крайнего душевного омрачения». Пересказывать не буду, кто захочет, лучше пусть сам пробежит глазами эти пару страниц. Читается влёт, как самая художественная литература.

Аналогов этому рассуждению о гордости я не знаю.

Хотя сама идея напрашивается. Духовная жизнь всегда рассматривается подвижниками в динамике. Есть своя динамика в том, как страсть прокрадывается в сердце человека: прилог страсти – сочетание со страстным помыслом – сосложение – борьба против страсти – пленение. Это почти к любой страсти применимо. Вот одна динамика, теперь другая – динамика освобождения от страстей. Здесь тоже намечается ряд: покаяние – борьба со страстями – безмолвие – сведение ума в сердце – и так далее.

Преподобный Иоанн Лествичник описал борьбу против каждой из восьми основных страстей. В «Лествице» есть указание на три этапа борьбы со страстью: начало борьбы – середина – преуспеяние (совершенство).

Отец Александр Ельчанинов описал подробно, в несколько этапов, – как укореняется в душе человека гордость. Перечитываешь его описание, и становится так все понятно с гордостью, так просто. Да, все гениальное просто.

Эта простота разрушается в момент, когда говоришь себе: «Хорошо, вот отец Александр дал хороший пример, как анализировать действия гордости. Я усвоил, запомнил, пересказать могу, да еще дополнительными примерами и попутными замечания готов снабдить его рассуждения.

Это хорошо, а что с другими страстями? Отец Александр про них не написал. Может, просто не успел, он ведь умер достаточно рано. Что если по аналогии с гордостью рассмотреть другие страсти? К примеру, гнев или уныние, хотя бы чревоугодие. – Нет, мне не под силу».

Тут до боли ощущаешь собственную немощь. И еще – подлинный масштаб священника Александра Ельчанинова. Благодарю Бога за таких пастырей, как священник Александр.

Вот бы собрался кто-нибудь из опытных духовников и рассказал о других страстях, по аналогии с гордостью, пусть даже не получится так замечательно, как у Ельчанинова, все равно интересно будет почитать.

В ответ найдутся прагматики: «Жди – пока кто-то из опытных пастырей соберется, ждать не доживешь. Не обязательно ждать пока все другие сделают. Пусть кто-нибудь из церковных журналистов возьмет у опытного священника интервью, выстраивая его по аналогии с «Записями» Ельчанинова».

Хорошо бы, интересно будет почитать.

ЧТО ТАКОЕ ГОРДЫНЯ

Часть 1 — отличительные свойства гордыни

Величайший знаток глубин человеческого духа, преп. Исаак Сирин в своем 41-м слове говорит: «Восчувствовавший свой грех выше того, кто молитвою своею воскрешает мертвых; кто сподобился видеть самого себя, тот выше сподобившегося видеть ангелов». Вот к этому познанию самого себя и ведет рассмотрение вопроса, который мы поставили в заголовке.И гордость, и самолюбие, и тщеславие, сюда можно прибавить — высокомерие, надменность, чванство, — все это разные виды одного основного явления — «обращенности на себя». Из всех этих слов наиболее твердым смыслом отличаются два: тщеславие и гордость; они, по «Лествице», как отрок и муж, как зерно и хлеб, как начало и конец.

Симптомы тщеславия, этого начального греха: нетерпение упреков, жажда похвал, искание легких путей, непрерываное ориентирование на других — что они скажут? как это покажется? что подумают? Тщеславие издали видит приближающегося зрителя и гневливых делает ласковыми, легкомысленных — серьезными, рассеянных — сосредоточенными, обжорливых — воздержанными, и т.д. — все это, пока есть зрители. Той же ориентировкой на зрителя объясняется грех самооправдания, который часто вкрадывается незаметно даже в нашу исповедь: «грешен как и все….. только мелкие грехи….. никого не убил, не украл».

Бес тщеславия радуется, говорит преп. Иоанн Лествичник, видя умножение наших добродетелей: чем больше у нас успехов, тем больше пищи для тщеславия. «Когда я храню пост, я тщеславюсь; когда же, для утаения подвига моего, скрываю его — тщеславлюсь о своем благоразумии. Если я красиво одеваюсь, я тщеславлюсь, а переодевшись в худую одежду, тщеславлюсь еще больше. Говорить-ли стану — тщеславием обладаюсь, соблюдаю молчание — еще больше оному предаюсь. Куда это терние не поверни, все станет оно вверх своими спицами». Стоит появиться в душе человека доброму чувству, непосредственному душевному движению, как сейчас же появляется тщеславная оглядка на себя, и вот — драгоценнейшие движения души исчезают, тают, как снег на солнце. Тают, значит, умирают; значит — благодаря тщеславию — умирает лучшее, что есть в нас, значит — мы убиваем себя тщеславием и реальную, простую, добрую жизнь заменяем призраками.

Усилившееся тщеславие рождает гордость.

Гордость есть крайняя самоуверенность, с отвержением всего, что не свое, источник гнева, жестокости и злобы, отказ от Божией помощи, «демонская твердыня». Она — «медная стена» между нами и Богом (Авва Пимен); она — вражда к Богу, начало всякого греха, она — во всяком грехе. Ведь всякий грех есть вольная отдача себя своей страсти, сознательное попрание Божьего закона, дерзость против Бога, хотя «гордости подверженный как раз имеет крайнюю нужду в Боге, ибо люди спасти такого не могут» («Лествица»).

Откуда же берется эта страсть? Как она начинается? Чем питается? Какие степени проходит в своем развитии? По каким признакам можно узнать ее?

Последнее особенно важно, т.к. гордый обычно не видит своего греха. Некий разумный старец увещал на духу одного брата, чтобы тот не гордился; а тот, ослепленный умом своим, отвечал ему: «Прости меня, отче, во мне нет гордости». Мудрый старец ему ответил: «Да чем же ты, чадо, мог лучше доказать свою гордость, как не этим ответом!»

Во всяком случае, если человеку трудно просить прощения, если он обидчив и мнителен, если помнит зло и осуждает других, то это все — несомненно признаки гордости.

В «Слове на язычников» Св. Афанасия Великого есть такое место: «Люди впали в самовожделение, предпочтя собственное созерцание божественному». В этом кратком определении вскрыта самая сущность гордости: человек, для которого доселе центром и предметом вожделения был Бог, отвернулся от Него, впал в «само-вожделение», восхотел и возлюбил себя больше Бога, предпочел божественному созерцанию — созерцание самого себя.

В нашей жизни это обращение к «самосозерцанию» и «самовожделению» сделалось нашей природой и проявляется хотя бы в виде могучего инстинкта самосохранения, как в телесной, так и в душевной нашей жизни.

Как злокачественная опухоль часто начинается с ушиба или продолжительного раздражения определенного места, так и болезнь гордости часто начинается или от внезапного потрясения души (например, большим горем), или от продолжительного личного самочувствия, вследствие, например, успеха, удачи, постоянного упражнения своего таланта.

Часто это — так называемый «темпераментный» человек, увлекающийся, страстный, талантливый. Это — своего рода извергающийся гейзер, своей непрерывной активностью мешающий и Богу, и людям подойти к нему. Он полон, поглощен, упоен собой. Он ничего не видит и не чувствует, кроме своего горения, таланта, которым наслаждается, от которого получает полное счастье и удовлетворение. Едва-ли можно сделать что-нибудь с такими людьми, пока они сами не выдохнутся, пока вулкан не погаснет. В этом опасность всякой одаренности, всякого таланта. Эти качества должны быть уравновешены полной, глубокой духовностью.

В случаях обратных, в переживаниях горя — тот же результат: человек «поглощен» своим горем, окружающий мир тускнеет и меркнет в его глазах; он ни о чем не может ни думать, ни говорить, кроме как о своем горе; он живет им, он держится за него, в конце концов, как за единственное, что у него осталось, как за единственный смысл своей жизни.

Часто эта обращенность на себя развивается у людей тихих, покорных, молчаливых, у которых с детства подавлялась их личная жизнь, и эта «подавленная субъективность порождает, как компенсацию, эгоцентрическую тенденцию» (Юнг, «Психологические типы»), в самых разнообразных проявлениях: обидчивость, мнительность, кокетство, желание обратить на себя внимание, наконец, даже в виде прямых психозов характера навязчивых идей, манией преследования или манией величия.

Итак, сосредоточенность на себя уводит человека от мира и от Бога; он, так сказать, отщепляется от общего ствола мировоззрения и обращается в стружку, завитую вокруг пустого места.

Священник Александр Ельчанинов

Часть 2 — Как проходит эта духовная болезнь

Попробуем наметить главные этапы развития гордости от легкого самодовольства до крайнего душевного омрачения и полной гибели.

Вначале это только занятость собой, почти нормальная, сопровождаемая хорошим настроением переходящим часто в легкомыслие. Человек доволен собой, часто хохочет, посвистывает, напевает, прищелкивает пальцами. Любит казаться оригинальным, поражать парадоксами, острить; проявляет особые вкусы, капризен в еде. Охотно дает советы и вмешивается по-дружески в чужие дела; невольно обнаруживает свой исключительный интерес к себе такими фразами (перебивая чужую речь): «нет, что я вам расскажу», или «нет, я знаю лучше случай», или «у меня обыкновение…», или «я придерживаюсь правила…».

Одновременно, огромная зависимость от чужого одобрения, в зависимости от которого человек то внезапно расцветает, то вянет и скисает. Но в общем, в этой стадии настроении остается светлым. Этот вид эгоцентризма очень свойственен юности, хотя встречается и в зрелом возрасте.

Счастье человеку, если на этой стадии встретят его серьезные заботы, особенно о других (женитьба, семья), работа, труд. Или пленит его религиозный путь и он, привлеченный красотой духовного подвига, увидит свою нищету и убожество и возжелает благодатной помощи. Если этого не случится, болезнь развивается дальше.

Является искренняя уверенность в своем превосходстве. Часто это выражается в неудержимом многословии. Ведь что такое болтливость, как, с одной стороны, отсутствие скромности, а с другой — услаждение самим собой. Эгоистическая природа многословия ничуть не уменьшается от того, что это многословие иногда на серьезную тему; гордый человек может толковать о смирении и молчании, прославлять пост, дебатировать вопрос: что выше — добрые дела или молитва.

Уверенность в себе быстро переходит в страсть командования; он посягает на чужую волю (не вынося ни малейшего посягания на свою), распоряжается чужим вниманием, временем, силами, становится нагл и нахален. Свое дело — важно, чужое — пустяки. Он берется за все, во все вмешивается.

На этой стадии настроение гордого портится. В своей агрессивности он, естественно, встречает противодействие и отпор; является раздражительность, упрямство, сварливость; он убежден, что никто его не понимает, даже его духовник; столкновения с миром обостряются, и гордец окончательно делает выбор: «я» против людей, (но еще не против Бога).

Душа становится темной и холодной, в ней поселяется надменность, презрение, злоба, ненависть. Помрачается ум, различение добра и зла делается путанным, т.к. оно заменяется различением «моего» и «не моего». Он выходит из всякого повиновения, не выносим во всяком обществе; его цель — вести свою линию, посрамить, поразить других; он жадно ищет известности, хотя бы скандальной, мстя этим миру за непризнание. Если он монах, то бросает монастырь, где ему все невыносимо, и ищет собственных путей. Иногда эта сила самоутверждения направлена на материальное стяжание, карьеру, общественную и политическую деятельность, иногда, если есть талант — на творчество, и тут гордец может иметь, благодаря своему напору, некоторые победы. На этой же почве создаются расколы и ереси.

Наконец, на последней ступеньке, человек разрывает и с Богом. Если раньше он делал грех из озорства и бунта, то теперь разрешает себе все: грех его не мучит, он делается его привычкой; если в этой стадии ему может быть легко, то ему легко с диаволом и на темных путях. Состояние души мрачное, беспросветное, одиночество полное, но вместе с тем искреннее убеждение в правоте своего пути и чувство полной безопасности, в то время, как черные крылья мчат его к гибели.

Собственно говоря, такое состояние мало чем отличается от помешательства.

Гордый в этой стадии пребывает в состоянии полной изоляции. Посмотреть, как он беседует, спорит: он или вовсе не слышит того, что ему говорят, или слышит только то, что совпадает с его взглядами; если же ему говорят что-либо несогласное с его мнениями, он злится, как от личной обиды, издевается и яростно отрицает. В окружающих он видит только те свойства, которые он сам им навязал, т.ч. даже в своих похвалах он остается гордым, в себе замкнутым, непроницаемым для объективного.

Характерно, что наиболее распространенные формы душевной болезни — мания величия и мания преследования — прямо вытекают из «повышенного самоощущения» и совершенно немыслимы для смиренных, простых, забывающих себя людей. Ведь и психиатры считают, что к душевной болезни (паранойя) ведут, главным образом, преувеличенное чувство собственной личности, враждебное отношение к людям, потеря нормальной способности приспособления, извращенность суждений. Классический параноик никогда не критикует себя, он всегда прав в своих глазах и остро недоволен окружающими людьми и условиями своей жизни.

Вот где выясняется глубина определения преп. Иоанна Лествичника: «Гордость есть крайнее души убожество».

Гордый терпит поражение на всех фронтах:

Психологически — тоска, мрак, бесплодие.

Морально — одиночество, иссякание любви, злоба.

Физиологически и патологически — нервная и душевная болезнь.

С богословской точки зрения — смерть души, предваряющая смерть телесную, геена еще при жизни.

В заключение естественно поставить вопрос: как бороться с болезнью, что противопоставить гибели, угрожающей идущим по этому пути? Ответ вытекает из сущности вопроса: во-первых — смирение; затем — послушание, по ступенькам — любимым людям, близким, законам мира, объективной правде, красоте, всему доброму в нас и вне нас, послушание Закону Божию, наконец — послушание Церкви, ее уставам, ее заповедям, ее таинственным воздействиям. А для этого — то, что стоит в начале христианского пути: «Кто хочет идти за Мною, пусть отвержется себя».

Отвержется… и отвергается каждый день; пусть каждый день берет человек свой крест — крест терпения обид, поставления себя на последнее место, перенесения огорчений и болезней, молчаливого принятия поношения, полного безоговорочного послушания — немедленного, добровольного, радостного, бесстрашного, постоянного.

И тогда ему откроется путь в царство покоя и глубочайшего смиренномудрия, которое истребляет все страсти.

Богу нашему, Который гордым противится, а смиренным дает благодать, — слава.

Диакон Павел Сержантов

 http://www.pravmir.ru/o-glavnom-vrage-hristian

 

Помоги, Господи, моему неверию

Людей, приходящих в храм, принято называть верующими. Верующий — значит имеет веру. А потому можно начинать строительство: Господи, дай мне смирение, терпение, любовь... Только отчего дом души по-прежнему в руинах, а лепестки добродетелей осыпаются, даже не успев распуститься? В чём же дело?

Общечеловеческий опыт гласит, что меньше всего люди знают о самом привычном. Привычное кажется понятным; обманчивая понятность застилает глаза и препятствует копанию вглубь. Как ни обидно, за миражами понятности мы прячем от самих себя сокровища, без которых жизнь ― не жизнь. Воздух, солнце, радость, любовь, мужество, доброта, дружба... В моём списке «само-собой-разумеется» всегда была вера.

Ведь верить ― это же как дышать.

Если душа хоть раз чувствовала огонь Пасхи, если ты видел пробуждение дерева весной, слышал пение птиц в лесу, чувствовал силу морской волны, наблюдал акварели заката, читал сказки в кудрях облаков, смотрел в глаза ребёнка; если Господь коснулся сердца ― не верить трудно.

Проявления Бога в мире наполняют человека радостью. Искренней, настоящей, счастливой ― такой, что ты, без тени сомнения, признаёшься самому себе почти по-декартовски: «Я радуюсь — значит, я верю».

Сомнения приходят, когда обнаруживаешь, что радость, кажущаяся вечной, как-то слишком легко омрачается очередным неожиданным житейским поворотом, бытовыми неурядицами, ремонтом соседей с верхнего этажа, да мало ли чем ещё... Отцы говорят, что вера ― корень всех добродетелей. Почему же тогда так неимоверно трудно сподвигнуть себя на что-либо хорошее? Почему так тяжело уступить, смолчать, простить, помолиться нерассеянно? Я же верю!

Вопросы пробивают асфальт беспечности, и душа идёт трещинами. Так бывает, если время растёт в тебе, а ты не растёшь. Так бывает, если зерно радости о Боге, брошенное Господом в душу, принять за плод. Трещины ноют и болят, но даже в этом ― не чудо ли?! ― есть утешение: говорят, что боль ― признак роста.

Когда Христос в последнюю ночь перед Своими страданиями беседовал с учениками, он сказал: «Вы други Мои». Сам Господь назвал нас друзьями ― и можно ли что-то ещё добавить о сути веры в Него?

В Символе веры, который мы читаем каждое утро и поём на каждой Литургии, не сказано «Верую, что Бог существует», но ― «Верую во единого Бога». Можно сколько угодно верить, что кто-то или что-то существует, но не впускать эту веру в свою жизнь. А сказать «я верю в тебя» можно только близкому человеку. Когда я говорю другу «я верю в тебя», я выражаю мою обращённость к нему, мою надежду на него и моё полное доверие ему.

Вера в Бога — это мои личные отношения с Ним. Бог — Личность, а значит, для общения с Ним нужно самому стать личностью. Так дела, без которых «вера мертва», становятся неизбежностью. Самый короткий путь — и единственно верный — отыскать в себе личность, открыть образ Божий в себе — это жить по Евангелию.

И потом, если я доверяю Богу как Другу, как могу не смиряться перед Его Промыслом? Как могу делать то, что Его огорчает? Как могу не любить тех, кого Он любит?Больше всего в жизни человек нуждается в уверенности. Важно знать, что утром будет светло, что весной Пасха, что дома ждут. В этой острой потребности угадывается одно: мы созданы с верой в душе. И только теряя веру, мы подменяем её своей близорукой убеждённостью в вещах весьма шатких ― чтобы хоть как-то держаться на плаву.

Есть такой анекдот-притча. Человек висит над пропастью, уцепившись за корягу, и кричит к Богу что есть силы: «Господи, спаси меня!» ― «Отпусти корягу, ― говорит Господь, ― Я спасу тебя» ― «Господи, да я что, сумасшедший?!»

Мы держимся за корягу земных привязанностей, забывая о её хрупкости, обливаясь по`том и стеная о своих проблемах. Мудрость мира сего не хочет отступиться от своей гордости, даже изнемогая от себя самой. А всё, что нам нужно, ― это разжать затёкшие пальцы и довериться Богу.

«Вера в Бога состоит в том, что если кто предаёт себя Богу, то уже не имеет власти над собою, но подчиняет себя Его владычеству до последнего издыхания». Это сказал преподобный Иоанн Пророк, палестинский святой VI века.

Я не знаю пока, как это ― верить. Но очень хочу научиться.

Наталья Тихонова

http://otrok-ua.ru/sections

 

Православный Календарь с 29 Июня 2014 г. по 5 Июля 2014 г.

Воскресенье, 29 Июня 2014 года. Неделя 3-я по Пятидесятнице.

Петров пост. Празднество в Вологде всем преподобным отцам Вологодским. Собор Новгородских святых. Собор Белорусских святых . Свт. Тихона, еп. Амафунтского (425). Прп. Тихона Медынского, Калужского (1492). Прп. Тихона Луховского, Костромского чудотворца (1503). Сщмч. Тигрия пресвитера и мч. Евтропия чтеца (ок. 404).Новосвщмч. Ермогена, еп. Тобольского и иже с ним (1918). Прп. Моисея Оптинского. 

Понедельник, 30 Июня 2014 года. Седмица 4-я по Пятидесятнице.

Петров пост. Мчч. Мануила, Савела и Исмаила Персидских (362). Сщмч. Филонида, еп. Курионского, Кипрского. Прпп. Иосифа и Пиора, учеников прп. Антония Великого. Свв. братьев Алфановых: Никиты, Кирилла, Никифора, Климента и Исаака Новгородского, основателей Сокольницкого м-ря. Прп. Анании иконописца, Новгородского. 

Вторник, 1 Июля 2014 года.

Петров пост. Мчч. Леонтия, Ипатия и Феодула (70-79). Прп. Леонтия отрока, канонарха Печерского, в Дальних пещерах (XIV). Прп. Леонтия Прозорливого, Афонского. Мч. Еферия Никомидийского. Боголюбской иконы Божией Матери, в Боголюбове Владимирской обл. (1157). Чтимые списки с Боголюбской иконы Божией Матери: Зимаровская (XIII) и Московская (1157). 

Среда, 2 Июля 2014 года.

Петров пост. Апостола Иуды, брата Господня (ок. 80). Свт. Иова, патриарха Московского и всея Руси (1607). Преставление свт. Иоанна, Шанхайского и Сан-Францисского Чудотворца (1966) (обычно празднование переносится на ближайшую субботу). Прп. Варлаама Важского, Шенкурского (1462). Мч. Зосимы (II). Прп. Паисия Великого (V). Прп. Иоанна отшельника Иерусалимского (VI). Прп. Паисия Хилендарского (XVIII) (Болг.). Прп. Зинона, пустынника Египетского. Св. мироносицы Марии Иаковлевой, матери Иосии.

Четверг, 3 Июля 2014 года.

Петров пост. Сщмч. Мефодия, еп. Патарского (312). Блгв. кн. Глеба Владимирского (сына св. Андрея Боголюбского) (1175). Перенесение мощей свт. Гурия, архиеп. Казанского (1630). Мчч. Инны, Пинны и Риммы скифов (перенесение мощей, I-II). Мчч. Аристоклия пресвитера, Димитриана диакона и Афанасия чтеца (ок. 306). Свт. Левкия исп., еп. Врунтисиопольского (V). Свт. Мины, еп. Полоцкого (1116). Моденской (Косинской) иконы Божией Матери.Свт. Наума Охридского, ученика свв. Кирилла и Мефодия (Болг.). Свт. Каллиста, патр. Константинопольского. 

Пятница, 4 Июля 2014 года.

Петров пост. Мч. Иулиана Тарсийского (ок. 305). Сщмч. Терентия (Тертия), еп. Иконийского (I). Прпп. Иулия пресвитера и Иулиана диакона (V). Мчч. Арчилла II, царя Исерского (744), и Луарсаба II, царя Карталинского (1622) (Груз.).Обретение мощей прп. Максима Грека (1996). Новомч. Никиты Нисиросского (1732) (Греч

Суббота, 5 Июля 2014 года.

Петров пост. Свт. Иоанна, Шанхайского и Сан-Францисского Чудотворца (переходящее празднование в ближайшую субботу к 19 июня). Сщмч. Евсевия, еп. Самосатского (380). Мчч. Зинона и Зины (304). Мчч. Галактиона и Иулиании. 

 

 

БРАТЬЯ И СЕСТРЫ, НУЖНА ВАША ПОМОЩЬ.

«… кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет. Каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог» (2 Кор.9: 6-7). Этими словами апостол Павел призывает нас к творению дел милосердия и помощи ближним.

А один из русских святых подвижников – преподобный Кирилл Белозерский – как-то сказал одному человеку: «…поститься не можете, а молиться ленитесь, так хоть подавайте, и милостыня этот ваш недостаток восполнит».   

Молитва не принимается Богом без добрых дел. Чтобы по-настоящему угодить Богу и снискать желаемое спасение души, недостаточно только лишь аккуратно посещать богослужения, ежедневно молиться, периодически причащаться, - еще необходимо творить дела милосердия. Но в суете жизни большого города бывает трудно исполнить важнейшую христианскую заповедь о любви к ближнему, ведь перед нами встает вопрос: а где найти нуждающихся и страждущих?

Дорогие братья и сестры, Господь предоставляет нам возможность оказать милосердие действительно бедствующим людям. В Алма-Ате живет семья уже несколько месяцев терпящая нужду. В недавнем прошлом вполне благополучная семья Дмитрия и Марии Куцевых  оказалась в сложной жизненной ситуации: живя в съемном доме, они остались без средств к существованию с двумя детьми 6-ти и 9-ти лет и больной бабушкой. Дело в том, что глава семьи вследствие серьезной болезни не в состоянии работать и прокормить семью. Его жена не отходит от него ни на шаг, к тому же Марии надо ухаживать за детьми и бабушкой. Пенсия старушки, участницы трудового фронта, уходит на оплату жилья. Денег на лекарства и продукты не остается. Ко всему прочему в последнее время стали болеть и дети. Семья нуждается в любой помощи – продукты, деньги, предметы первой необходимости, лекарства, зимние и летние вещи (в том числе детские) и прочее. 

Братья и сестры, не будем равнодушны к чужой беде! Поможем бедствующей семье! Ради Христа, ради спасения своей души, ради поминовения наших усопших родных и близких… Помоги Вам, Господи!

Вот координаты семьи:

Дмитрий Куцев и Мария Юрова.

Тел. 8-777-525 86 57 Мария.

Банковские реквизиты:

Юрова Мария Владимировна, ИИН 830726403060,

Цеснабанк, счёт в казахстанских тенге: KZ66998СТВ0000135130.

При перечислении НЕ ЗАБУДЬТЕ позвонить в семью и предупредить, что сделан перевод и какая сумма.